И в подтверждение ему сразу четыре автомата заговорили с улицы, полностью разнеся стекла во всех окнах. В комнате с пылью полетела со стен штукатурка, причем целыми кусками, оголяя кирпичную кладку.

Юрий дал ответную очередь на звук, не высовываясь сам. Точно так же стреляли священник с солдатом, и только милиционер решил стрелять прицельно, но желание видеть противника обернулось для него трагедией. Бандиты стреляли точно, и сразу несколько пуль раскроили милиционеру голову. Он упал там же, под окном, на спину и лежал, глядя в потолок остекленевшим уцелевшим левым глазом, правый был выбит пулей.

Коровин обернулся и быстро перебежал, пригнувшись, к порогу, к тому месту, где лежал первый из убитых бандитов. У него на поясе он видел подсумок с гранатами для «подствольника». Зарядив подствольный гранатомет, Юрий пристроил приклад на плечо, чтобы отдача от пуска гранаты самого его с ног не сбила, дождался, когда бандиты в очередной раз выбьют пыль из стен и попытаются свалить остатки штукатурки, засек по звуку расположение бандитов, поднял автомат и выстрелил. Бандиты тут же огрызнулись в ответ, но их реакция показала, что выстрел из «подствольника» был удачным. Теперь по дому стреляли только двое бандитов. Так же удачно дал очередь и солдат, после чего лишь один автомат продолжал стрелять в окна. А потом раздалось сразу множество автоматных очередей, но ни одна пуля в окно не влетела. Нетрудно было догадаться, что стреляли по бандиту, и он уже не отвечал. Коровин выглянул в окно и увидел бежавших к дому спецназовцев, тех самых, что отправились за водой. Прапорщик среагировал на стрельбу в поселке и быстро прибыл на место, чтобы завершить бой…

– С местными бандитами я как-то нашел общий язык, – говорил отец Георгий прапорщику, – а этот имам Керим из другого района. Прослышал, что у нас храм работает, и пришел сюда. Богословский диспут хотел провести с оружием в руках. Спасибо вот солдатику вашему, выручил.

Тот выслушал его и сразу позвонил в батальон, откуда уже выслали на всякий случай взвод для проведения «зачистки» в поселке, а там, в свою очередь, позвонили в районную прокуратуру, чтобы сообщить о случившемся.

Отделение водовозов осталось в селе дожидаться посланный взвод, а рядовой Коровин ушел с отцом Георгием в храм. Беседовали они, сидя на скамейке в пределе для оглашенных, потому что больше присесть было негде. В алтарь, естественно, священник солдата не повел.

– Вы с оружием хорошо обращаетесь, батюшка, – заметил Юрий.

– Я – бывший майор воздушно-десантных войск. После Афгана только стал священником, – не вдаваясь в подробности, объяснил отец Георгий. – А ты, значит, меня искал?

– Да. Поговорить хотелось. Понимаете, я окончил перед армией семинарию, а после армии тоже собираюсь священником стать. Но сомневаюсь, достоин ли, после того как в бою убивал бандитов.

– У меня были такие же сомнения, когда я из армии уволился, – задумчиво покачал головой отец Георгий. – Поэтому изначально я хотел даже в простые монахи уйти, чтобы в грехах своих каяться, и пришел в монастырь к архимандриту Алексию, чтобы стать сначала послушником. Он и спросил меня напрямую, а кто будет веру православную защищать, если все захотят только молиться и собственного спасения искать? И рассказал о Сергии Радонежском. Святой Сергий не только благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву, он ему и перед битвой послание прислал, чтобы поддержать дух княжеской рати. Это послание с благословением читали перед ратным строем. Кроме того, святой Сергий послал с Дмитрием двух своих схимников , Пересвета и Ослябю. До монашества оба были знатными боярами и

известными русскими воинами. Ты понимаешь, что такое схима?

– Понимаю.

– Если уж нам у Сергия Радонежского не учиться, то не знаю, у кого еще учиться… – заключил отец Георгий и замолчал, считая, что сказал все.

Это был совет, не высказанный прямо, тем не менее, вернувший Юрия Коровина в уравновешенное состояние, пресекая все его сомнения.

– Если тебе будет от этого польза, могу благословить тебя на защиту православия и Родины, – предложил священник.

– Благословите, батюшка… – Рядовой встал, склонил голову и сложил крестообразно перед животом раскрытые ладони.

Отец Георгий благословил и посоветовал на прощание:

– А вообще, не только перед исповедью, а просто так, когда на душе плохо станет, или почувствуешь, что сделал что-то не так, или просто в сомнениях… читай «Покаянный канон ко Господу нашему Иисусу Христу». Это всегда помогает и душевное здравие возвращает. Никогда не забывай, что сказал Господь: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» .

– Спаси Бог , батюшка…

Несколькими днями позже комбат сообщил, что на рядового Коровина отправлено второе представление к награде. Теперь уже за освобождение людей из плена. И обе медали Юрию вручали перед строем одновременно.

Уже сам став отцом Георгием, Юрий часто вспоминал того отца Георгия, думал даже найти его и пообщаться, но он тогда даже не узнал его фамилию, неудобно показалось спрашивать. А по одному имени найти священника очень сложно. И жизнь пока не забрасывала молодого отца Георгия в Чечню, где он мог бы съездить в тот поселок… Отложив в сторону томик святителя Игнатия, отец Георгий нашел в сумке молитвослов и раскрыл его по закладке на «Покаянном каноне ко Господу нашему Иисусу Христу». Все простые и доступные слова канона ложились на душу и вызывали острые и противоречивые чувства. С одной стороны, отец Георгий чувствовал себя кающимся грешником, а с другой – что Господь его слышит и причисляет, как Пастырь, к овцам стада своего. «Житие на земли блудно пожих и душу во тьму предах, ныне молю Тя, Милостивый Владыко: свободи мя от работы сия вражия и даждь ми разум творити волю Твою.

Кто творит таковая, якоже яз? Якоже бо свиния лежит в калу, тако и аз греху служу. Но ты, Господи, исторгни мя от гнуса сего и даждь ми сердце творити заповеди Твоя».

В дверь постучали так громко, что задумавшийся священник вздрогнул, возвращаясь мыслями к текущему дню, и, отложив молитвослов, сказал:

– Войдите.

В дверь боком втиснулся младший сержант-контрактник, служивший еще в ту пору, когда рядовой Юрий Коровин отбывал срочную службу.

– Можно в гости?

– А ты что, и не на задании, и не на занятиях?

– Дневальный свободной смены. Отдыхаю. Тебя, Юрок, как теперь называть прикажешь – на «ты» или на «вы»? А то я слегка в растерянности.

– Я еще когда сюда просился, меня предупреждали, что нет пророка в своем отечестве. Вот ты и подтвердил. Короче говоря, так… Поскольку я только помощник командира бригады по работе с верующими, а это должность не офицерская, можешь по старой памяти и дружбе на «ты». Я не обижусь. Но это обращение не для всех, а только для тех, кто меня в пору службы знал. А вот про Юрка попрошу забыть. При рукоположении мне дали имя Георгий. Теперь меня следует звать или отцом Георгием, или просто батюшкой. Сначала непривычно будет, я понимаю, потом быстро привыкнешь. Все привыкают. Это не ко мне лично уважение, а только к моему священническому сану.