Она выложила все про время и место акции. Извлекла из сумочки и положила передо мной схемы. Я залез в Инет и нашел спутниковые фотографии местности.

– Все ясно, – кивнул я, прикинув. – Итак, врубайся, что тебе нужно, чтобы сделать работу и выжить.

Меня всегда считали асом тактического мышления. Так что расписал я ей действия подробно, по пунктам. Как отходить, как маскироваться, что делать потом. Где оставить смертельный груз.

Потом она ушла. А я остался один. Опустошенный и растерянный.

Что делать? Акция – десятки трупов. Возможно, не единственная ячейка, которая выйдет на тропу войны. А дальше – волна ужаса в стране и, как следствие – долгожданное введение чрезвычайного положения.

По идее, надо звонить Куратору и сообщать, что я выхожу из игры. Принимать Афона и его бригаду – правда, их надо еще найти, я знаю только одну их лежку. Объекты атаки известны – можно взять террористов там.

Или продолжить игру? Плюнуть на жертвы? Списать их, невинных, старых или молодых людей, граждан моей страны, рассчитывающих жить долго и счастливо?

Женщины, дети, иссеченные осколками тела, крики и девятый вал горя, катящегося от этого места, как цунами катит от извержения подводного вулкана.

Для кого-то это страшная беда. А для кого-то – игра.

Что же мы за люди такие – игроки! И что мы еще готовы принести в жертву этой жуткой бесконечной игре?

Рука потянулась к смартфону.

Сейчас нажму на клавишу и услышу голос Куратора.

Меня натаскивали, чтобы я предотвращал такие дела и наказывал тех, кто их совершает.

Этого не должно случиться.

Я погладил пальцами телефон.

Ну же, решайся…

* * *

Телевизор, как кухонный комбайн, измельчает жизнь человечества на фрагменты новостей и сметает их в квартиры граждан.

Падение самолета в Чили. Утонувший паром в Малайзии. Звездная свадьба Голливуда. Осквернение храма в Тамбовской области – очередная сатанинская арт-группа, двенадцатая по счету за последние пару лет. Взрыв у Синагоги. Взрыв в Дагестане. Акции протеста в Саратове. Звездный развод в Москве.

Не то. Все не то.

Очередной конец света. Ледовые шапки растут на полюсах, удар кометы приведет к изменению оси вращения Земли, всемирному потопу и гибели цивилизации. Когда? Через год-другой, пока точно не известно. Но перевернемся обязательно.

Тоже не то.

Я развалился на диване перед телевизором и ждал. Ждал ужаса, который должен сегодня обрушиться на нас. Террор и ужас – это ведь синонимы.

Террор – это бизнес на страхе. Обывателя пугает не то, что в машине могут отказать тормоза – это несчастье. Пугает злая воля, которая стоит за событиями. Мистический страх перед тем невидимым, кто решает за тебя и твоих близких – жить вам или умереть. Само осознание наличия такой осмысленной недоброй силы может довести человека до психоза, обрушить политическую систему, может стать козырным тузом в карточных раскладах, раскидываемых на планете Земля. Страх – это невероятное по разрушительной мощи оружие.

Время текло.

Если верить Зене, она уже должна быть в супермаркете, где по разработанному мной плану оставит взрывное устройство и безнаказанно уйдет.

Минуты растягивались, как резиновые. Я ничего не мог делать. Ждал известий про объекты, где намечались акции.

Так тупо и просидел целый день перед компом и телевизором.

Старенький «Нокиа» зазвонил, когда уже сгустилась темень.

– Все в порядке, Чак, – объявила Зена. – Завтра встретимся?

– Встретимся.

– На старом месте. В одиннадцать тридцать.

– Думаю, тебе есть что мне сказать.

– Конечно, мой повелитель. Целую.

Когда она дала отбой, часы на столе символично пискнули. Полночь!

Уф-ф. А ведь я оказался прав.

Я прошел на кухню и накатил себе сто пятьдесят текилы. С солью. Пристрастился в свое время к этой самогонке, предпочитая ее водке и вискарю.

Руки у меня тряслись. Ну что, капитан, пронесла нелегкая!

И о чем я думал, когда укрыл от Куратора эту информацию? Черт его знает!

У меня было предчувствие – никому звонить нельзя. Как сорвавшийся с катушек азартный игрок, я поставил все на одну цифру.

И закрутил рулетку. Русскую рулетку, промах в которой означал смерть.

Куратор бы предотвратил теракты. И спалил бы меня. И всю операцию. А так я выиграл в русскую рулетку…

В одиннадцать тридцать – я у метро «Новокузнецкая». Там меня ждал сюрприз. С Зеной на встречу приперся Афон.

– Как жизнь, Чак? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Просто отлично.

Зена держалась строго, на этот раз на ней была длинная юбка и кофточка с воротником под горло. Но она была, как мне показалось, немного смущена. Ясно, значит, разыграл комедию Афон.

– Отдыхаешь? – осведомился он.

– Скучаю.

– Тебе Зена говорила об акции, которая должна была пройти вчера?

Я неопределенно пожал плечами.

– Да ладно, я все знаю, – хмыкнул Афон.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Резонно… Проведение тех акций признали нецелесообразным. Слишком велик риск. Нам нужно нанести хирургические удары. Это очень важно. И будет соответственно оценено… Но для этого надо готовиться. Серьезно готовиться, Чак… Ты с нами?

– С вами, – решительно произнес я. – Только без подстав и разводок.

– Заметано… Ну тогда…

Афон выложил карты на стол…

* * *

Масштабная и бестолковая реорганизация Вооруженных сил принесла свои плоды. Теперь вокруг каждой войсковой части вьются коммерческие конторки, отвечающие за хозяйственное обслуживание, эксплуатацию зданий и сооружений. А по территориям шатаются непонятные штатские субъекты, порой с отпетыми бандитскими рожами, острым глазом оценивая, что еще не украдено и как можно попилить государственные деньги. Часто они находят сочувствие у командования – вместе красть сподручнее.

Эти странные околовоенные личности проникли даже на оружейные склады длительного хранения.

Склад в подмосковном поселке Суханово представлял собой целый городок из длинных складских помещений, наполненных стрелковым оружием. Роб, одетый в камуфляж без знаков отличия, внешне вполне соответствующий образу шустрого околовоенного воришки, по-хозяйски обходил территорию. Держался подальше от помещений, охраняемых часовыми.

– Стоять, – с этими восклицанием он поймал за рукав прапорщика Витю Хляпина – опойного, с бегающими умными глазенками хищного лесного зверька.