Все, что создавал в то время Дали пользовалось неизменным интересом у американской публики. Не стала исключением и первая книга художника, беллетризованная автобиография «Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказанная им самим».

«Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказанная им самим» вызвала шквал противоречивых мнений у читателей и всплеск негодования у пуританской критики.

«Я хотел не столько рассказать о своей жизни, сколько показать гениальность изнутри», – без тени смущения, самоуверенно заявлял автор бестселлера журналистам.

Сальвадор Дали со скульптором Америго Тодом и художницей Эвой Фишер

Книга эта, как и почти все, что создал Дали увидела свет благодаря прекрасной Елене Троянской. Собирая исписанные мелким почерком, разрозненные тетрадные листы, на которых Сальвадор записывал свои наблюдения, фиксировал мысли и чувства, Гала складывала их в отдельную папку, перечитывала, редактировала и уверяла «малыша», что из написанного могла бы получиться отличная книга. Она заставляла его не останавливаться, продолжать вести свой дневник и он покорно подчинялся ее воле. Обладая способностью подмечать красноречивые детали, будучи великолепным рассказчиком, незаметно для себя Сальвадор начал писать не только о своих чувствах, своей жизни, любви, искусстве, но и отражал исторические события, которые происходили на его глазах. В своем дневнике, точно на холсте, Дали воспроизводил портреты своих друзей, которым, так же, как и ему самому суждено было стать частью истории. Луис Бунюэль, Поль Элюар, Коко Шанель, Эльза Скиапарелли, Андре Бретон, Макс Эрнст, Федерико Гарсиа Лорка обрели на страницах книг Дали вторую жизнь. Примечательно, что Дали самостоятельно иллюстрировал свои книги. А их было четыре: «Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим», «Дневник одного гения», «Пятьдесят магических секретов мастерства» и роман «Скрытые лица»

В 1941 году Гала невольно показала Дали еще одну грань искусства, прикоснувшись к которой, художник, заставил весь мир задыхаться от восторга. Желая порадовать супругу в день ее рождения, великий мистификатор вкрадчиво поинтересовался:

– Что ты хочешь, сердце мое?

– Хочу бьющееся сердце из рубина, – игриво ответила русская девочка. – Это сердце стало прославленным драгоценным украшением из коллекции Читхэма, которое выставлялось по всему миру.

Именно с этого диалога началась история ювелирной коллекции Сальвадора Дали. Рождались и расцветали на бумаге фантастические цветы, улыбались губы обнажая жемчуг зубов, сверкали бриллиантовые хрусталики намалеванных глаз, завораживали линии религиозных и мифических символов, отлитых в драгоценном металле. Дали тщательно обдумывал и прорабатывал каждую деталь будущего украшения: цвет, форму, размер. Он лично отбирал камни и строго следил за тем, чтобы воплощенные в золоте изделия соответствовали или даже превосходили то, что было изображено на эскизах художника.

– Вы творите настоящие чудеса. Ювелирное искусство поистине ваше призвание, господин Дали, – щедро осыпал Сальвадора похвалами американский миллионер Каминс Кетервуд. Именно он стал обладателем первых двадцати двух изделий, созданных по эскизам испанского художника. Но это было только началом долгого и интересного путешествия драгоценностей. Вскоре они перекочевали в фонд Оуэна Чеэзема, который стал выкупать все ювелирные украшения, созданные рукой Дали. К 1970 году общее количество придуманных и воплощенных в золоте изделий достигло тридцати девяти. Кочуя из одного музея в другой, от одного состоятельного коллекционера к другому, драгоценности стали собственностью трех юридических лиц Японии. Один из этих покупателей сделал все, чтобы произведения искусства, созданные великим Дали вернулись на родину – в Испанию.

«Испытываю восхитительные муки от желания сделать что-нибудь еще более необыкновенное и прекрасное. Эта божественная неудовлетворенность есть признак того, что в недрах души моей нарастает какое-то неясное давление, сулящее принести мне огромные наслаждения», – делился со своим дневником воодушевленный художник.

В 1945 году Гала получила еще два письма. В первом – Поль писал своей бывшей, но по прежнему любимой русской девочке о том, что их, уже замужняя дочь Сесиль ожидает ребенка.

Второе письмо было от сестры Лидочки, чудом разыскавшей адрес Гала и отправившей ей лишь два слова: «Умерла мама». Ни на одно из писем Гала не ответила. Такое поведение Леночки Дьяконовой, граничащее с эгоизмом, ее подруга Анастасия Ивановна Цветаева объясняла тем, что «… в Гала не осталось ничего от прежней девочки. Отдалившаяся от близких и прежних друзей, не испытавшая ужасов и лишений военного времени, она не могла понять своих русских, истерзанных голодом подруг. Гала стала иностранкой». Иностранку эту волновал только Дали.

До 1948 года чета Дали жила в Калифорнии, в студии Паббл-Бич. Здесь художник написал две картины «Невольничий рынок с незримым бюстом Вольтера» и «Лицо войны»

В зените славы, с набитыми деньгами карманами («Анаграмма „Жажду долларов“ стала мне вроде талисмана. Она словно превращала поток долларов в мерно струящийся, ласковый дождик») в 1948 году Дали и Гала возвращались домой, в Кадакес. Отполыхала война, возрождалась, оправляясь от ран испанская земля.

Манерный Париж, раскованная Америка, томная Италия. Уезжая на другие континенты, отдаваясь блеску и суете шумных городов, принимая многочисленных визитеров, позируя перед фотографами, Дали очень скоро начинал изнывать. Душа его кровоточила. Жаждущая отдохновения и свободы, она неистово стремилась домой, туда, где бордовели на солнце чешуйчатые черепичные крыши и небо, распростертое над морской гладью напоминало размытую акварель. По утрам здесь пахло водорослями, а вечером местные хозяйки распускали на больших сковородах солнечно-желтые кусочки масла, добавляли мидии, гребешки, рис, вино и по кварталам разливался аромат знакомой Дали с детства еды. Собираясь в один букет вкусы, звуки, запахи, воспоминания, ассоциации делали его жизнь реальной. Где бы ни находился художник, он предвкушал возвращение домой, в Испанию. Здесь он писал картины, слушал Баха и радиорепортажи с велогонки «Тур де Франс», здесь, отдыхая от работы, играл в футбол с соседом и старинными приятелем. И все было бы хорошо, если бы заискивающего со своими снами и галлюцинациями, видениями и фантазиями Сальвадора не преследовали навязчивые страхи. Гала отлично помнила, как во время знакомства с одним из приятелей «малыша», она услышала от «доброжелателя», что Дали болен шизофренией. С юности психика гения не была устойчива, его часто мучила бессонница, беспричинная тоска. Возраст и напряженная работа усугубляли гнетущее состояние.