он почувствовал их упругое прикосновение. – Скорее, это ты снишься нам, но разве имеет значение, кто кому снится? Просто постараемся получить от нашего пересечения пользу и удовольствие. Оно не будет длиться долго.

Мальчик неожиданно почувствовал, что его ноги медленно проваливаются сквозь ковёр, втягиваясь прямо в пол. Он попытался вырвать одну ногу, но не смог. Времени оставалось мало, Клос изо всех сил пытался собраться с мыслями и задать Некоему какой-то важный вопрос.

– Зачем ты здесь?! Какое отношение имеешь к Лаки и Барону? Ты – кот?

– Меня зовут Кот. Только все буквы другие. Лаки и Барон тоже коты, но все буквы те же. От нас захватывает дух, мы душевные, одухотворённые, просто душки, – Некий вертелся, описывая круги вокруг мальчика, и тон его голоса был насмешливым. – Мы распоряжаемся возможностями – ты принимаешь решение.

Клос уже по пояс увяз в ковре, постарался опереться на левую руку, но её тоже начало засасывать. Неожиданно мальчик увидел свой фотоаппарат, который находился всего в метре от него. Он схватил его за шнурок оставшейся свободной рукой, подтянул к себе и попытался перехватить поудобнее. Его нос и глаза уже были внутри ковра, в полной темноте. В последний момент, вслепую, он взвёл затвор фотоаппарата уже там, наверху, нажал кнопку, а в следующую секунду провалился в темноту.

– Ещё чаю? – услышал мальчик знакомый голос. В нос ударили запахи выпечки, выстиранного белья и свежескошенной травы. Он поднял голову и обнаружил себя сидящим за столом, укрытым белоснежной скатертью. Посредине стола стоял огромный медный самовар, отбрасывающий солнечные блики на всё вокруг. Вот-вот должен был начаться завтрак, а впереди ждал полный надежд день.

«Откуда я это знаю?»

– Извольте, пожалуйста, два кубика сахара, – рядом с Клосом сидел Гетти и белым вафельным полотенцем протирал свежевымытую посуду. Его шляпа выглядела опрятно, а костюм – аккуратным и выглаженным.

– Секунду, уважаемый, ровно два кубика! – Мсье Ле-Грант сидел прямо напротив мальчика. Рядом с ним стояла целая пирамида сахарных кубиков, из которой он специальными узорными щипчиками достал пару и положил на весы. – Пожалуйте, ровно два! – он пододвинул к себе фарфоровую чашку Гетти и прямо с весов высыпал кубики в чай.

– А вы, уважаемый? – теперь он обращался прямо к Клосу, – предпочитаете класть сахар в чай или заливать сахар чаем?

– Я предпочитаю пить чай без сахара: сахар вреден для здоровья, – озираясь по сторонам, пробормотал Клос.

Их окружала зелёная, залитая солнцем долина, располагающаяся у подножия горы, взмывающей вершиной прямо в небо. Клос встал из-за стола и обернулся – позади простиралось море. Рядом с морем росли кустарники, между которыми Бастьен с длинным сачком в руках вприпрыжку гонялся за бабочками.

– Правильно, парень, блины и так сладкие! Ха-ха! Никто, кроме старины Пигля, на всём свете не способен приготовить такие тонкие, такие вкусные блинчики!

Клос обернулся и увидел массивного Пигля в фартуке, стоящего рядом с дымящейся белой печью. Запах свежеиспечённых блинов был поистине восхитительным.

– Смотри-ка, парень, опля! – Пигль подбросил идеально круглый и тонкий блин со сковороды к небу. Клос задрал голову и увидел, как блин на мгновение закрыл собой солнце, словно они были одного размера.

Ударил колокол.

Мальчик открыл глаза, резко сел и осмотрелся. Он снова обнаружил себя на ковре в собственном гостиничном номере с панорамным окном, со стеклом в раме, кроватью и балдахином. Лаки и Барона тоже разбудил колокол. Они потягивались и почёсывались рядом с камином, позёвывая. По телу разливались тепло и лёгкость, а в носу всё ещё чувствовался запах блинов.

– Ну и ну! – воскликнул Клос, пододвигая пальцами ног свои тапочки. – Приснится же такое! Странное существо из камина, загадки, медный самовар, зелёная долина… Путаны, вы что-нибудь помните?

– Разве это был сон, Клос? – Лаки потёрся о ноги мальчика и заглянул в глаза.

– Это прямо сейчас, – Барон зевнул, – мы засыпаем. – Он деловито прошествовал к широкому подоконнику и разлёгся на солнечном лучике.

– Не дождёшься от вас простых и понятных ответов, – сердито бросил мальчик. Потом его взгляд упал на лежащий на том же самом месте фотоаппарат, и он радостно подхватил его:

– Вот оно, доказательство! Проявим плёнку, и сразу будет понятно, что к чему!

Клос со всех сторон внимательно рассмотрел фотоаппарат, повесил на шею и принялся одеваться.

Не успел он привести себя в порядок, как дверь в его комнату широко распахнулась, и в комнату ввалились незваные гости. Некоторые из них тут же заиграли на музыкальных инструментах:

– Пам-пам. Пам-пам! – низко гремела труба.

– Тынц-тынц, тырынтыц! – лупили тарелки.

К мальчику бросились несколько незнакомцев, подняли над землёй и принялись переодевать в парадную одежду, которую принесли с собой. Мягкие тапочки Клоса полетели на пол – на его ноги натянули тесные колготки, сверху которых нацепили яркие алые сапоги.

«Зря только одевался, – беспомощно озирался мальчик, будто глядя на происходящее со стороны, – видимо, именно так выглядит гостеприимство».

Кто-то уже окунал голову Клоса в таз с горячей водой, докрасна натирая щёки и щедро поливая волосы шампунем. От пены щипало глаза, но мальчику всё-таки удалось разглядеть банного домовёнка с большой щёткой в руках.

Тело будто за считаные секунды растащили на кусочки, и каждый кусочек теперь мыли, одевали, гладили и причёсывали. Попытки вырваться ни к чему не привели, мальчик покорно ждал, когда вся процедура закончится. Музыка ревела со всех сторон, заглушая все остальные звуки в комнате.

Краем глаза он заметил, что протестующих Лаки и Барона тоже полоскали в маленьких тазиках и растирали вафельными полотенцами. Коты даже не успевали протестовать – так быстро и слаженно шла вся работа.

Опомнился Клос, только когда его швырнули в шикарное мягкое кресло, позади и спереди которого стояли по два носильщика – крепкие и не слишком высокие. Справа и слева от него на красных подушках с золотыми кисточками усадили Лаки и Барона.

Неожиданно музыка стихла, и расступающаяся толпа пропустила к мальчику мсье Ле-Гранта: он хлопал в ладоши, улыбался и одобрительно кивал, отчего нарядный пушистый помпончик на его новой шапочке скакал туда-сюда. Под мышкой он держал свою любимую глянцевую тросточку, которая теперь, после слов Бастьена, казалась Клосу удивительно привлекательной.

Подойдя к мальчику, он продолжительно и почтительно преклонился, потом окинул взглядом толпу и провозгласил:

– Мсье Клос! Нижайше позвольте пригласить вас, – он широким жестом обвёл мальчика сверху донизу, – а также вас и, конечно же, вас… – на этот раз он обращался к Лаки и Барону, те только важно хмурились в ответ. – …Пригласить на первое за тысячи лет событие, пиршество, если угодно, в честь Свободного Человека, который покинет нас сегодня навсегда!

Он застыл в позе с раскинутыми вверх руками. Возникла неловкая пауза. Человечек покосился на толпу позади себя и злобно прошипел:

– Чего вы ждёте, разгильдяи? Репетировали же…!

Толпа взорвалась аплодисментами, вновь заревела музыка. Деревянные