После прохождения этого раздела некоторое время обращайте внимание на режимы повествования в литературе, которую вы читаете; определяйте, кто является основным рассказчиком, отмечайте, когда рассказчик меняется, и т. д. Интересно проследить, как с этим приемом работают разные авторы, особенно признанные корифеи нарративной прозы – Вулф и Этвуд, у которых есть чему поучиться.

В этой главе мы узнаем о различных аспектах повествования, которые не являются нарративом в привычном смысле слова (то есть рассказом о случившемся).

Понятие повествования часто приравнивается к понятию сюжета. Сюжет же часто приравнивается к последовательности действий. На курсах по литературному и писательскому мастерству сюжету уделяется так много внимания, а действию придается так много значения, что мне хотелось бы высказать противоположное мнение.

Повествование, состоящее лишь из сюжетного каркаса и последовательности действий, бедно и убого; я могу привести примеры великих литературных произведений, в которых нет ни сюжета, ни действия. Сюжет – всего лишь один из способов рассказать историю, нанизывая события на одну нить, как правило посредством причинно-следственных связей. Сюжет – превосходный прием, но он не важнее нарратива и не является обязательным для него условием. Что касается действия, в повествовании, безусловно, должно что-то происходить, иначе нарратив застопорится, но само по себе действие подобно письму, которое так и не дошло до адресата, невысказанной мысли и летнему дню, который прошел незамеченным. Если в книге много непрекращающегося бурного действия, это обычно свидетельствует о том, что в ней отсутствует история, которую хочет рассказать автор.

В книге «Аспекты романа», которую я давно люблю – и так же давно не согласна с тем, что в ней написано, – Э. М. Форстер приводит знаменитый пример, иллюстрирующий понятие истории: «Сначала умер король, а потом королева». А вот пример сюжета: «Сначала умер король, а потом королева – от горя».

По-моему, оба этих примера – рудиментарные истории; первая – совсем схематичная, вторая – чуть более проработанная. А сюжетом тут и не пахнет. «Когда брат короля убил короля и женился на его вдове, кронпринц впал в уныние» – вот это сюжет, который вы наверняка узнали.

Существует ограниченное количество сюжетов в литературе (некоторые считают, что всего семь; другие называют число двенадцать; третьи – тридцать). Но историй может быть сколько угодно. У каждого человека в мире есть своя история; стоит двум людям встретиться, начинается новая история. Когда Уилли Нельсона[25] спросили, где он берет вдохновение для своих песен, тот ответил: «Музыка в воздухе – протягивай руку и бери». Так же и с историями: они в воздухе, протягивай руку и бери.

Я говорю это в попытке развеять популярный миф о том, что записать историю может лишь тот, кто предварительно составил многоступенчатый план сюжета, в котором все концы увязаны. Если вам нравится писать по плану, пишите. Но если нет, если по натуре вы не планировщик и не любите продумывать все заранее, не стоит волноваться. В мире полно историй, и, чтобы рассказать историю, достаточно персонажа (или двух), диалога, ситуации, даже места. Из исходной точки история раскрутится сама собой. Продумайте, о чем вы будете писать, проработайте сюжет хотя бы частично, чтобы в общих чертах представлять, к чему вы ведете, но остальное вполне может случиться само собой в процессе. Мне нравится моя аналогия с мореплаванием. Расправить паруса и научиться навигации нелишне, но помните о том, что лодка повествователя волшебная. Она сама находит правильный курс. Задача рулевого – помочь ей отыскать путь, куда бы она ни направлялась.

В этой главе мы также поговорим о том, как сообщать информацию в повествовании.

Навыком донесения информации хорошо владеют писатели-фантасты и авторы фэнтези, потому что им приходится сообщать читателям много новых сведений, которые те не могут узнать из других источников. Если действие моего романа происходит в Чикаго в 2005 году, у читателей будет некое общее представление о месте, времени и о том, как все устроено в мегаполисе в начале XX века; достаточно дать несколько подсказок, и читатель быстро дополнит картину в своем воображении. Но если действие происходит на 4-Бета-Драконисе в 3205 году, откуда читателям знать, чего им ждать? Этот мир должен быть создан и объяснен писателем от начала до конца. Вот почему научно-фантастические миры так красивы, а читать и писать научную фантастику и фэнтези так интересно: писатель и читатель совместно конструируют эти миры. И это совсем не просто.

Если информация сообщается в виде лекции, грубо замаскированной тем или иным дурацким приемом – «О, капитан, позвольте рассказать, как работает диссимилятор антиматерии!» (далее следует бесконечное объяснение того, как он работает), – мы имеем дело с тем, что мы, писатели-фантасты, называем «разъяснительной пробкой». Искусные писатели любого жанра не позволяют разъяснениям образовывать пробки. Они разделяют большие объемы информации на кусочки, перетирают в порошок и делают из него кирпичи, из которых и строится история.

Почти в любом нарративе содержатся объяснения и описания. Этот «разъяснительный груз» может представлять собой серьезную проблему не только в научной фантастике, но и в мемуарах. Умение вплести информацию в нарратив – навык, которому можно научиться. Как часто бывает, для того чтобы решить проблему, нужно сначала признать, что она существует.

В этой главе мы поговорим о нарративе, в котором информация доносится до читателя незаметно, и потренируемся писать такие «невидимые» разъяснения.

Первое упражнение при всей своей простоте отлично демонстрирует этот принцип.

Примечание: цель этого упражнения вовсе не в том, чтобы написать рассказ. Мы тренируемся применять один из элементов сторителлинга. У вас может получиться неплохая пьеса или сценка для театра, но в нарративной прозе эта техника применяется нечасто.