- Хочешь погулять? - спросила я, не ожидая ответа. - Может, обуешься?

Она все также яростно черкала красным карандашом по бумаге.

- Джейни: я попросила тебя обуться. Я понимаю, что сегодня утром ты со мной не разговариваешь, но тебе все же придется меня слушаться. - Я никогда еще не говорила с ней так строго, но я не знала, что еще можно сделать.

Я подождала несколько минут, по ощущениям минут десять, не встанет ли она и не наденет ли свои розовые кеды. Они были на липучках, так что она сама могла их застегивать, и пока что это единственная обувь, которую мы уговорили ее носить.

Я уперла руки в бока.

- Я попросила тебя. Если хочешь пойти гулять, тебе придется обуться.

Она повернулась ко мне спиной.

Меня охватило раздражение. Я прошла на кухню. Она всего лишь ребенок, она реагирует единственным известным ей способом. Я взрослая. Я должна быть терпеливой, должна дать ей время привыкнуть. Я сделала несколько глубоких вдохов и прошла за ее кедами.

- Сегодня я сделаю это за тебя, я понимаю, что тебе тяжело, потому что Кристофер ушел на работу, и я хочу тебе помочь. Ты, похоже, расстроена, но знай, все будет хорошо, - говорила я, обувая ее. - Он вернется домой, как только осмотрит всех своих пациентов, и тогда мы опять будем все вместе.

В шести домах от нас была детская площадка, туда легко дойти пешком. Джин начал гулять с ней там в свой прошлый приезд. Я взяла ее за руку, как обычно на прогулке, но она вырвалась. Я напомнила себе, что надо оставаться спокойной. Я показывала по дороге на птичек и цветочки, но она не смотрела на них.

Ее лицо просияло при виде площадки. Там было много родителей с детьми. Там всегда так, в любое время дня, потому что и расположена она очень удобно, и просто очень приятная. Комплекс огромный, с тоннелями, горками, веревочными конструкциями. Там были пластиковые камни и стенки для скалолазания. Огромные желтые зонтики обеспечивали тень, так что дети играли в прохладе. Вокруг стояли скамейки и столики для пикника, так что родители могли наблюдать со стороны, и площадка была огорожена со всех сторон, так что можно было ослабить бдительность, не опасаясь, что ребенок сбежит.

Джейни мгновенно побежала играть. Я неторопливо пошла следом, оглядываясь в поисках знакомых лиц. Я только начинала знакомиться с местным родительским сообществом и обнаружила, что вписаться в него сложнее, чем я ожидала. Большинство мамочек не работали и познакомились, когда дети еще были младенцами. Они уже знали все друг о друге и о детях. Ворваться в сообщество с шестилеткой оказалось не так просто.

Я помахала троим, кого узнала, они помахали в ответ.

- Как дела? - спросила Грета. Она всегда одевалась в лосины для йоги, словно только что с занятия, и сегодняшний день не стал исключением.

- Все хорошо, - сказала я. Все смотрели на меня. При моем появлении все всегда прекращали любые занятия. Мой папа управлялся с мамочками на площадке гораздо лучше меня, что неудивительно. Он один из самых обаятельных людей, кого я знаю, и всех к нему тянет.

- Как Джейни? - спросила Сидни, лучшая подруга Греты. Эта парочка дружила со школы и все делала вместе, даже детей родили почти одновременно. Джейни играла в песочнице с дочерью Сидни, Вайолет, а дочка Греты, Бринн, ходила вокруг и командовала.

- Все отлично, - сказала я. Мы не рассказывали ничего о прошлом Джейни, хотели сохранять все в тайне как можно дольше, по крайней мере, пока полиция не арестует убийцу Бекки, но они были к этому не ближе, чем когда Джейни привезли в больницу. Женщины тактично не расспрашивали, но им явно было не по душе, что я всегда молчу о Джейни, в то время как они болтают о своих детях.

Джейни подошла к скамейке и похлопала по руке другую маму, Мередит. Та одной рукой катала взад-вперед детскую коляску, чтобы младенец спал, в другой сжимала чашку кофе.

- Привет, солнышко, - сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать Джейни в макушку, не переставая при этом катать коляску.

- Привет! - сказала Джейни. - А где щенок?

- Я его сегодня не взяла, извини. Может, в следующий раз, - она улыбнулась, Джейни улыбнулась в ответ.

- Хорошо, тогда в следующий раз, - сказала Джейни. - Пока-пока. - Она помахала Мередит рукой и помчалась к качелям, зовя Вайолет и Бринн к ней присоединиться.

У меня внутри все закипало. Я едва сдерживала гнев. Я ожидала, что она будет разговаривать с детьми, но она говорила с другой женщиной! Она общалась с Мередит как ни в чем не бывало. Бегала по площадке, смеялась и вопила, будто пришла сама по себе. Ни разу не оглянулась на меня. Я могла бы уйти, и она бы не заметила моего исчезновения.

Остаток времени на площадке я не разговаривала с Джейни и никак с ней не взаимодействовала. Я опасалась, что она меня проигнорирует и унизит перед другими мамочками.

По пути домой я предприняла еще одну попытку, надеясь, что все прошло.

- Ну что, весело было? - спросила я, стараясь не показывать слабости.

Молчание.

- Хочешь завтра еще раз сходить?

Снова молчание.

Я отпустила ее руку и расплакалась. Я оставила ее одну на большую часть дня, и она с удовольствием играла сама по себе. Когда Кристофер вернулся, она услышала звук открывающейся двери и бросилась из комнаты.

- Доктор Крис! - вопила она, бросаясь к нему.

Он обнял ее, смеясь и целуя ее в макушку.

- Я тоже скучал, родная.

Она нагнула ему голову и прошептала что-то в ухо. Глаза у него просияли, и он снова рассмеялся.

- Мне нужно в магазин, - сказала я, но меня, казалось, никто не слышит.

Я взяла ключи и направилась к машине. Я ни минуты больше не могла этого терпеть.

- Что я ей сделала? Нет, правда, что я сделала? - спрашивала я Кристофера тем вечером, пока мы чистили зубы. Я все еще злилась. И еще мне было обидно, но злиться удобнее.

- Ты ничего не сделала. Ей надо привыкнуть, что я хожу на работу, -сказал он, проводя по зубам зубной нитью, словно все это ерунда. - Несколько дней, и все придет в норму.

Я закатила глаза.

- Ты не понимаешь. Это не привыкание. Она наказывает меня.

Он рассмеялся.

- За что ей тебя наказывать?

Я хлопнула его по руке.

- Не смейся. Это не смешно. Я уже сказала, что она злится оттого, что ты уходишь на работу. Она игнорирует меня, чтобы проявить грубость.

Он наконец остановился и повернулся ко мне.

- Ты сама себя слышишь? Грубость? Да она не умеет быть грубой.

- Шутишь? - я в отчаянии подняла брови. - Она умеет быть грубой, и она отлично знает, что делает.

Он покачал головой, отказываясь в это верить. Я унеслась в спальню. Плевать, что он думает сейчас я права. Она нарочно так плохо ко мне относилась сегодня.