Люк листал папку перед собой с таким видом, словно у него нет больше никаких дел и он может весь день провести здесь. От этого я еще больше почувствовала себя за решеткой. Он поднял взгляд, опустил и заговорил:

- Здесь написано, вы организовали им психологическую помощь. Почему вы решили, что им нужна помощь такого рода?

Я покачала головой. Все не так.

- Джейни с первого дня в больнице ходила к детскому психологу. Я только предложила им сходить к холдинг-терапевту.

- Холдинг-терапевту?

- Это терапевты, специализирующиеся на работе с детьми, перенесшими жестокое обращение и испытывающими сложности с формированием привязанностей.

Рон аж подскочил:

- Вы считали, у Джейни были такие сложности?

- У всякого в ее положении они будут.

- Вы рассказали это Бауэрам?

- Естественно. И я сказала им реалистично смотреть на вещи.

Все вели себя так, словно я их не предостерегала. Я все время их предупреждала. Только они не слушали.

Люк уже ставшим привычным жестом склонил голову набок.

- Что вы имеете в виду?

- Быть родителем ребенка, перенесшего психотравму, очень тяжело. У большинства из них бывают серьезные проблемы с формированием привязанностей, и они выбирают матерей как объект для гнева. Может выйти довольно неприятно.

Закон обязывал меня проверять Бауэров раз в месяц, но я заскакивала так часто, как получалось. Я зашла вскоре после того, как Кристофер вышел на работу, и стала свидетелем того, как Джейни игнорирует Ханну.

Я постучала в дверь, и Джейни открыла через несколько секунд. Она нахмурилась, когда увидела меня.

- Привет, Джейни, как дела? - спросила я.

- Хорошо, - ответила она.

-Джейни, впусти Пайпер! - крикнула Ханна из глубины дома.

Джейни стояла не шевелясь.

- Можно я войду?

Она пожала плечами.

- Ладно, - сказала она и отошла в сторону.

- Рада видеть вас, - сказала Ханна, выходя в прихожую. Она обняла меня. - Я еще пытаюсь приспособиться к такому режиму дня. Иногда создается ощущение, что день и ночь перепутались. Три года ночной работы даром не проходят.

- Да, это займет некоторое время, - сказала я.

- Я только что заварила чай. Хотите чашечку?

- С удовольствием. - Я не очень любила чай, но Ханна всегда настаивала, и я не хотела ее обижать.

-Джейни, хочешь что-нибудь попить?

Джейни прошла через гостиную, не обернувшись.

- Джейни?

Она, все так же не обращая внимания на Ханну, ушла в свою комнату.

- Вау, это жестко, - сказала я.

Ханна протянула мне чашку чая.

- Она все время такая с тех пор, как Кристофер вышел на работу. Полночь меня игнорирует. Говорит со всеми, кроме меня.

- Но Кристофер уже две недели работает

- Это длится уже две недели, - она выдавила улыбку.

- Боже: это должно быть ужасно, - сказала я.

- Спасибо. Мне чуть легче от того, что вы так говорите. Кристофер считает что я делаю из мухи слона. Меня сводит с ума, что он не понимает насколько такое раздражает. Я понимаю, мама для нее больная тема, но сейчас она враждебна ко мне.

Я кивнула.

- Не говоря о том, что она манипулирует вами.

- Никогда не думала, что скажу такое, но я почти скучаю по ее припадкам. Тогда она со мной, по крайней мере, взаимодействовала. - На лице у нее читалась крайняя озабоченность. Морщинка врезалась в уголок рта.

Я накрыла ее руку своей.

- Вам очень тяжело это далось.

В глазах у нее проступили слезы.

- Я даже не знаю, любит ли она меня. - Она изо всех сил сдерживала слезы. - Я никогда раньше не говорила это вслух. Даже Кристоферу.

- Знаю, я все время это твержу, но всему свое время. Прошло только два месяца. Мы всегда говорим семьям, что пройдет год, пока все устроится. Иногда нужно еще больше времени.

- Думаете, все станет лучше? Для меня? - Она смущенно смотрела в пол, спрашивать было неловко.

Я обняла ее за плечи.

- Конечно, все станет лучше, но вам, возможно, потребуется помощь.

Голос Люка прервал мои размышления:

- И вы направили их к доктору Чэндлер?

- Да. Я уважала доктора Чэндлер, в том числе как лучшего специалиста по ранней работе с детьми, пережившими насилие. Если кто и мог помочь Джейни, это она.

Кабинет доктора Чэндлер больше напоминал комнату в детском саду, чем кабинет врача. Джейни играла с помощником доктора Чэндлер, так что мы с Ханной смогли поговорить с ней наедине. Повсюду игры и игрушки. По комнате разбросаны подушки и пуфы. Целая стена увешана детскими рисунками. Я чувствовал себя великаном и не знал, куда присесть, потому что обычной мебели там не было. Ханну комната удивляла не меньше. Мы повздорили в машине на пути обратно. По напряжению в ее тоне я мог сказать, что она до сих пор злится.

Я понимал, как ее это должно раздражать, но Джейни обращалась с ней так не специально, хотя Ханна и была убеждена в обратном. Ей только шесть лет. Она слишком мала, чтобы манипулировать. К тому же Ханна - взрослая. Она должна справляться.

Доктор Чэндлер вошла в комнату.

- Извините, что не встретила вас. Я была в другом офисе, а пробки кошмарные.

Она оказалась старше, чем я ожидал, высокая и стройная, с короткими седыми кудряшками, обрамлявшими лицо. Легкие морщинки разбегались из уголков глаз и рта. Лицо обвисло от возраста и испещрено пятнами от солнца: она принадлежала тому поколению людей, кто еще мазал кожу детским маслом, не боясь солнечных лучей. Вокруг шеи небрежно повязан шарф с цветочным принтом. Ее красный кардиган, брюки со стрелками и туфли на толстой подошве напомнили мне бабушку. Она изящно и легко опустилась на пол и похлопала по коврику рядом с собой.

- Садитесь. Давайте познакомимся, - сказала она.

Мы сели перед ней по-турецки. Ханне, похоже, было удобно, мне же неуютно. Слишком напоминало занятие йогой, которую я ненавидел. Несколько лет назад Ханна увлекалась йогой и один раз затащила меня на занятие. Я с трудом продержался до конца и больше не приходил. Это не для меня.

- Я доктор Чэндлер, но, если вам так удобнее, можете называть меня Анной, - она сложила руки на коленях и переводила взгляд между нами. -Расскажите вкратце, почему вы пришли.