Все, что лежит ниже, выше и вдали от нашего обыденного существования, по-прежнему подпитывает фантазию человечества – вспомним хотя бы Клайва Льюиса, который изобрел аллегорическую Нарнию[84], или кипучую Вселенную «Звездных войн». Однако иногда мы забываем о собственных удачнейших творениях, пока природа не удивит нас, возродив их к жизни. И вот недавно мы очутились именно в такой ситуации – нет, нам не являлись ангелы, мы не искали траву, дарующую бессмертие, зато мы обнаружили планеты, лежащие вне Солнечной системы.

Сюрприз заключается не в том, что другие планеты существуют, а в том, что они обладают качествами, которые испытывают на прочность наше воображение, поднимают нас над привычной плоскостью мышления. Сейчас я покажу вам, что эта реальность выводит на авансцену одну из важнейших находок на нашем философском пути, важнейшую деталь головоломки, ответ на которую – наше место во Вселенной. Однако следствия из этой находки не так уж просты: с одной стороны, мы обзавелись надежными доводами в пользу точки зрения Коперника (мы занимаем не центральное, а, наоборот, совершенно заурядное место во Вселенной), с другой – у нас появилось самое веское на данный момент доказательство, что наши обстоятельства весьма необычны, а возможно, даже уникальны.

* * *

Найти планеты, вращающиеся вокруг других звезд, крайне трудно[85]. Других слов и не подберешь. Причины вполне понятны: планеты маленькие и тусклые, а звезды большие и яркие. К тому же звезды и их планеты, если смотреть на них с космических расстояний, очень близки друг к другу, и это серьезная проблема, поскольку фундаментальные свойства света таковы, что даже самый совершенный телескоп размазывает изображения. Ослепительный свет центральных звезд затмевает жалкие отблески планет.

Разумеется, большинству из нас доводилось видеть яркое сияние полной Луны на небосклоне и даже замечать яркие точки планет, например, Венеры или Юпитера. Наши знакомые планеты застенчивостью не страдают. Однако не нужно заблуждаться: у нас может быть так, а у соседей иначе.

Гигантское небесное тело вроде Юпитера отражает свет Солнца и к тому же испускает из своих разогретых недр ровное инфракрасное излучение. Но максимальное количество электромагнитной энергии, исходящее от самой яркой планеты Солнечной системы, составляет всего одну миллиардную от излучения нашего Солнца. И планеты вроде Земли, горячее, но гораздо меньше Юпитера, выглядят так же жалко. Нам кажется, что Луна яркая, а на самом деле это просто оптический обман, вызванный нашим взаимным положением. Поверхность Луны на самом деле отражает всего процентов десять солнечного света, который на нее попадает – примерно столько же, сколько кусок угля. Нам кажется, будто она яркая, просто потому, что она близко, и потому, что солнечный свет на том расстоянии, где мы находимся, еще ярок.

Если бы мы взглянули на Солнечную систему с расстояния, измеряемого световыми годами, то планеты вроде Юпитера и Земли были бы не видны, их затмило бы сияние рассеянного солнечного света, словно пылинки при ослепительной фотовспышке. Чтобы непосредственно увидеть эти миры, нужны очень мощные телескопы и всевозможные оптические ухищрения, а подобные технологии пока что лишь маячат на нашем горизонте. Однако есть и другие способы увидеть иные планеты или ощутить их присутствие, пробившись за слепящую завесу звездных систем.

Об одном из подходов я уже упоминал, о нем подозревал еще Исаак Ньютон. Он отметил, что сами звезды тоже вращаются по орбите вокруг центра масс или точки равновесия системы. В отсутствие планет эта точка совпадает с центром звезды, но если планеты есть, их гравитационное поле смещает всю систему к какой-то другой точке. Более того, сама эта позиция зачастую непостоянна, поскольку планеты скользят по орбитам и оказываются в разных местах, и от этого точка равновесия тоже вынуждена сдвигаться.

Иначе говоря, если у звезды есть планеты, она колеблется, и ее колебания меняются со временем. Возможно, вы даже можете наблюдать это непосредственно – заметить, как звезда еле-еле заметно движется туда-сюда по небу. Однако если вы прибегнете к помощи эффекта Допплера[86], результат будет несколько лучше: о наличии планет вам подскажет изменение частоты – то есть цвета – светового излучения при движении звезды к нам и от нас.

Однако зарегистрировать это по-прежнему трудно, хоть плачь. Планета вроде Земли вызывает движение Солнца всего на десяток-другой сантиметров в секунду, и проявляется это маятникообразное движение лишь за период около года. Юпитер послужил бы нашей цели немного лучше. Он способен смещать Солнце примерно на 12 метров в секунду, однако рисунок этих колебаний размазан по десяти годам, за которые Юпитер совершает оборот по орбите. Нужно быть очень упорным и терпеливым наблюдателем, чтобы заметить его.

Мало этих трудностей: поверхность звезды – место очень неспокойное, пылающий и сияющий газ постоянно вздымается и опадает. Местные колебания вполне могут превосходить по силе более плавное и мерное движение, вызванное гравитацией планет, и еще сильнее смазать данные наблюдаемого солнечного света.

Задача эта не для слабонервных. Звездный свет, который улавливают мощные телескопы, нужно расщепить на тысячи составляющих его частот – примерно так свет преломляется в стеклянной призме и получается радуга. Астрономы должны выявить трудноразличимые маркеры – специфические спектральные свойства электронов, скачущих в атомах, которые составляют звезду, и пользоваться полученными величинами как линейкой. Поэтому сами маркеры нужно измерить необычайно точно, тщательно исследовать и на их основании произвести тщательную оценку скорости объекта весом в тысячи триллионов тонн, который движется, быть может, медленнее пешехода.