– Подумаешь, переложил кое-что поудобнее. У меня эрекция. – Он ухмыльнулся: – Не беспокойся, я не собираюсь к тебе приставать.

– Я смотрю, ты в хорошем настроении.

– Я думал, наша «помолвка» и вправду будет настоящим адом, а на деле даже наслаждаюсь моментом. Мне нравится видеть твоего отца на свободе, а тебя такой раздраженной, но не способной ничего изменить.

А затем Люка поступил самым жестоким образом: он поцеловал Софи в кончик носа и через пару минут заснул глубоким сном.

Утром, проснувшись первым, Люка разглядывал лежащую рядом Софи: ее прекрасное лицо и грудь, выпроставшуюся из выреза сорочки. Их ноги были тесно сплетены. Эта женщина – преданная, страстная и идеально ему подходящая. Но она никогда не простит его за то, что сделал его отец. Даже если и простит, то ненадолго. С ее бурным сицилийским темпераментом при первой же ссоре она снова припомнит ему грехи Мальволио.

А Люка не хотел так жить. Он желал, чтобы все было по-иному.

Интересно, если бы у него была возможность что-то изменить в Софи, стал бы он это делать?

Это было бы сродни тому, чтобы отсечь часть прекрасной скульптуры или убрать из алфавита одну букву.

– Почему ты меня разглядываешь? – спросила Софи, открыв карие глаза.

– Потому что ты лежишь в моей постели и, кроме тебя, мне не на кого больше смотреть. – Взгляд Люки скользнул к сползшему вырезу ее сорочки, губы его растянулись в ленивую улыбку, и Софи торопливо прикрыла грудь.

– Значит, когда я что-то поправляю у себя в трусах, – это неприлично, а когда ты трогаешь свою грудь…

– У тебя снова эрекция? – улыбнулась Софи.

– Это мое дело, – ответил Люка и так и остался лежать на боку, глядя, как Софи встала с кровати и подошла к платяному шкафу.

Она задумалась, что надеть, ведь Белла перешила на нее много красивой одежды, однако эти наряды не годились для того, чтобы готовить в них утренний кофе. В конце концов Софи накинула одну из рубашек Люки.

– Не боишься? – поддразнил он. – В прошлый раз после того, как ты надела мою рубашку, в спальню ворвался десяток полицейских. А ты кажешься такой спокойной.

Софи даже не потрудилась ему ответить и направилась на кухню. Чуть позже туда вошел Люка, одетый в деловой костюм.

– Я думала, у тебя сегодня выходной.

– Нет.

– Но я полагала…

– Здесь, в Риме, у меня офис и куча работы. К тому же, мне показалось, тебе будет приятно провести день наедине со своим отцом, чтобы я не раздражал тебя своим присутствием.

– Я собираюсь помочь отцу позавтракать.

– В девять придет врач, чтобы его осмотреть, – сказал Люка и положил на стол кредитную карту.

– Это еще зачем?

– Рассчитаться за продукты и все остальное для вечеринки.

– Я сама могу это оплатить, – солгала Софи. На самом деле она собиралась весь день готовить еду и украшать сад своими силами.

– Не говори, что справишься сама. Ты попросила меня вести себя так, словно мы помолвлены. Что ж, пусть будет по-твоему: закажи еду, украшения для сада. Я никогда раньше не слышал про твою фирму, поэтому не знаю, легко ли тебе будет устроить все за такой короткий срок. Но если воспользуешься моим именем, проблем не возникнет.

И действительно, все прошло как по маслу. Удивительно, как послушно мир ложится к твоим ногам, заслышав имя Кавальере. Ну, по крайней мере, в фирмах, куда она обратилась, не подскочили в ужасе от ее звонка с требованием все организовать к сегодняшнему вечеру, а были рады помочь.

И вот наконец все готово: деревья и кустарники в саду на крыше украшены крошечными лампочками, звучит музыка в исполнении струнного квартета, а от одного только взгляда на еду текут слюнки. Слушая, как тяжело дышит и кашляет отец, Софи думала, что, к счастью, он не доживет до того дня, когда ей придут счета за эту вечеринку.

– А это что? – спросил Пауло.

– Новый костюм и рубашка, – улыбнулась Софи. – Тебе нужно их примерить, чтобы после их подогнали по твоей фигуре.

Да, Софи по-прежнему казалось, что жизнь, которую вел Люка, действительно прекрасна.

Для Софи был приглашен стилист, который уложил ее густые черные волосы крупными локонами и накрасил ей глаза. Но когда он собрался наложить ей на губы красную помаду, Софи покачала головой и достала из сумочки баночку с блеском для губ, которым воспользовалась лишь однажды и который, к счастью, еще не испортился.

Софи решила надеть те же туфли, в которых пришла к Люке в офис. Платье она выбрала черное, на первый взгляд, простого покроя, но, надев его, разочарованно выдохнула: вырез спереди был слишком низким, а спина была совсем открыта.

Она стояла и, глядя на себя в зеркало, гадала, можно ли носить это платье без бюстгальтера, когда в комнату вошел Люка.

Первое, что он увидел, была гладкая смуглая спина Софи, вдоль которой вились черные локоны, потом он заметил стройные лодыжки над высокими каблуками туфель и подошел ближе, чтобы Софи заметила его в зеркале.

– Извини за все это, – сказала она.

– Не извиняйся, – пожал плечами Люка. – Я же согласился. Разумеется, твой отец захотел бы отметить нашу помолвку.

– Спасибо тебе.

Люка смотрел на ее рот, и ему казалось, что это воображение сыграло с ним плохую шутку. Губы Софи выглядели точно так, как в тот далекий день, когда он их целовал. Он опустил взгляд на глубокий вырез и выпирающие под тканью платья соски.

– Я забыла взять с собой бюстгальтер для платьев с открытой спиной.

– Такие лифчики – самое уродливое, что я видел.

По спине Софи пробежали легкие мурашки. Ей показалось, что это Люка провел по ней пальцем. Но нет. Вот он стоит с бокалом в одной руке, а второй снимает с себя галстук.

– Я переоденусь, – сказала она.

– Нет, сегодня ты будешь в этом платье. Оно меня заводит.

– Зачем тебе это нужно?

– У меня новая игра. Называется «умерщвление плоти».

Он снял рубашку, и ноздри Софи затрепетали, когда она ощутила исходящий от Люки присущий только ему запах, кружащий ей голову.

– Разве ты не пойдешь в душ? – спросила Софи, когда Люка начал надевать свежую рубашку.

– На это нет времени.

– Люка, пожалуйста!

Он подошел ближе и поднял руку.

– Разве от меня пахнет потом? Нет. Утром я принимал душ. Такой вот я в своем естественном состоянии.

Софи хотелось, чтобы он стал чистым до стерильности – лишь бы от него не пахло так опьяняюще.

– Видишь? – улыбнулся Люка. – Это хорошая игра. По крайней мере, мне она нравится. Все время забываю, что ты такого не любишь. – Он начал застегивать рубашку, и Софи предпочла отойти от него со словами: