– Что-нибудь опасное.

Софи кивнула в ответ, и Люка поцеловал ее так, словно в первый раз, опустился на нее и вошел в нее до предела. А Софи впилась ему в спину пальцами и отдалась на его милость.

Они занимались любовью.

Возможно, завтра они пожалеют об этом.

Но это будет потом, а сейчас Люка целовал Софи так, как не целовал никакую другую женщину, и Софи пьянела от его поцелуев.

Она улыбнулась и откинула с лица Люки взмокшие от пота пряди, чтобы видеть его, чувствовать его волосы под своими пальцами. Софи прекратила сражаться с Люкой – теперь она его ласкала. Они катались по кровати, занимаясь любовью, и кончали снова и снова.

Оружие было сложено. Стены между ними рухнули.

Софи приняла предложенное Люкой временное перемирие, и теперь они старались наверстать все, что когда-то упустили.

Следующим утром Люку разбудили слова Софи:

– Я тебя не понимаю.

Он посмотрел на нее, лежащую на его подушке, и спросил:

– А откуда взялась вторая сережка? – потому что сейчас на Софи были обе.

– Я всегда ношу ее в сумочке.

В этот момент Люка понял, что память о матери никогда не изгладится в сердце Софи. Он правильно сделал, что не открыл правду. Если ее рассказать, Софи его никогда не простит.

– Ты меня не понимаешь, потому что я тебе этого не позволяю, – сказал Люка и встал с кровати.

– Ты разрешишь мне хотя бы попытаться?

– Нет. – Люка сел на постель и взял Софи за руку. – Между нами была такая любовь, которую дано испытать далеко не всем. Знаешь, как говорят: «Лучше любить и потерять любовь, чем вообще никогда не любить».

– Ненавижу эту цитату! Кто это сказал?

– Альфред Теннисон.

– Что ж, он ошибался.

– Я согласен с тобой. Хотелось бы мне, чтобы я тебя никогда не любил.

– Но ты любил меня.

– Да.

– А теперь любишь?

Люка был никудышным обманщиком, поэтому он вместо ответа на вопрос поцеловал Софи и сказал:

– Скоро все закончится. Мы снова заживем каждый своей жизнью, зная, что правильно поступили, скрасив твоему отцу последние дни. Кстати, когда мы приедем в Бордо-дель-Чело, нам будет проще вести нашу игру.

– Почему?

– Потому что я поселюсь в отеле и, как примерный жених, буду держаться на расстоянии от моей застенчивой невесты со стыдливым румянцем.

– Представляю, какой у меня будет стыдливый румянец, когда ты не явишься к алтарю.

– Я не могу жениться на тебе, стать твоим фальшивым мужем. Я не смогу обмениваться клятвами в церкви, зная наперед, что мы их не сдержим.

Люка встал и направился в ванную.

– Эй! – окликнула его Софи. – Мне тоже хотелось бы, чтобы я тебя никогда не любила.

Желая Пауло доброго утра, Люка заметил, что цвет глаз старика словно резко вылинял. А когда Софи протянула отцу чашку с кофе, у того так сильно задрожали руки, что дочери пришлось самой поднести чашку к его губам. Сиделка вскочила, чтобы помочь, но Софи остановила ее:

– Я сама.

Люка был так добр с Пауло и с таким усердием занимался подготовкой свадьбы, что временами Софи приходилось напоминать себе, что все это притворство.

– Что насчет свадебного приема? – прохрипел Пауло, тяжело дыша.

– Отель «Океанский бриз» уже зарезервирован для другого мероприятия, – ответила Софи и посмотрела на Люку, но тот отрицательно покачал головой, давая понять, что ничем не может помочь – этот отель, когда-то принадлежавший его отцу, он продал в первую очередь.

– Обойдемся без отеля, – сказал Пауло. – Раньше, когда он еще не был построен, мы устраивали все праздники на улице. Помню, когда я женился на твоей матери, мы, выйдя из церкви, попали прямо на пир. Может, позвонишь Терезе и попросишь ее приготовить угощение для вашей свадьбы?

– Папа, разве Тереза захочет нам помогать, когда ты…

– Софи! – прервал ее Люка. Она вышла на балкон и вцепилась пальцами в перила, чтобы не затеять спор с отцом. Хотя Пауло и настаивал, что с головой у него все в порядке, казалось, он помнит только прошлое, когда еще была жива Роза, и настоящее. Словно он просто стер в своей памяти все, что произошло между этим.

Люка, тоже выйдя на балкон, произнес:

– Мысли у твоего отца снова путаются.

– Он притворяется, что не в себе, только когда это ему удобно.

– Нет, – возразил Люка, – думаю, ему трудно примириться с тем, что он сделал. Ему нужно вернуться домой – теперь я это понимаю.

– Но там никто не захочет с ним разговаривать. Ты уже попросил Маттео быть твоим шафером?

– Да.

– И что он сказал?

– Что поменяет свое расписание и приедет.

– Я хочу, чтобы Белла тоже была на нашей свадьбе.

– Не думаю, что это хорошая идея. Маттео приедет вместе с Шенди. Ты совсем не знаешь, что произошло между ним и Беллой.

– Она ему уступила, а он заплатил за это удовольствие.

– А ты ничего не забываешь.

– Ты же сам отказался начать все с чистого листа. Так что передай своему другу, что Белла будет на свадьбе, как бы неприятно ему это ни было. – Софи потерла виски и глубоко вдохнула. – Мне еще нужно найти, где провести свадебный банкет.

– Я уже нашел, – ответил Люка.

– Как?

– Пойдем. – Он завел Софи обратно в комнату и обратился к ее отцу:

– После церемонии венчания вы будете чувствовать себя усталым, поэтому мы пригласим гостей к вам домой.

– Но у меня больше нет дома, – возразил Пауло.

– Есть. После смерти отца мои юристы разобрались со всей недвижимостью, которую он приобретал. Ваш дом будет вам возвращен со всей обстановкой. Там ничего не изменилось. Анджела за ним присматривала.

За такой подарок ее отцу Софи была почти готова простить Люку то, что он ее не любит.

– У меня есть дом, – всхлипнул Пауло. – В нем до сих пор хранится свадебное платье твоей матери, Софи. Ты сможешь надеть его на венчание.

– Нет! – воскликнула она. – Я не надену платье матери, потому что я – не она!

– Софи, пожалуйста, – умолял ее отец, но она стояла на своем.

– Я не желаю, чтобы мой брак стал копией твоего. Хочу, чтобы наш с Люкой брак был другим.

Софи в расстроенных чувствах вышла из гостиной и направилась в спальню.

– Что все это значит? – спросил Люка, входя туда вслед за ней. – Я думал, ты пытаешься исполнить все мечты отца перед его смертью.