— Я не хочу сказать о твоей матери ничего плохого, — тут же оговорился Крайл. — Вполне вероятно, король её попросту заставил. Возможно даже всего один раз.

— Наверное, — я растерянно моргала, не в силах принять тот факт, что, скорее всего, я — дочь короля, пусть и незаконнорожденная.

Ведь тогда всё действительно сходилось! О моём существовании тогда ещё в утробе матери он знать не знал, как и потом, уже после рождения. И в таком ракурсе я вполне подходила под понятие Дара Судьбы. Того, о чём не ведал Харник, пообещавший всё, что угодно за спасение своей жизни.

— Знаешь, мне ведь абсолютно плевать: принцесса ты или дочь служанки, — он очертил пальцем контур лица, взялся за мой подбородок и заставил меня вновь поднять взгляд. — Ты перевернула мой мир, я ещё никогда не чувствовал себя таким счастливым, таким открытым.

— Ты тоже, — я снова всхлипнула. — Никогда бы не подумала, что суровый северянин покорит меня, заставит желать его каждый день и каждую ночь. Вместе засыпать и вместе встречать утро. Ты не представляешь, сколько я об этом мечтала, как ждала, когда мы, наконец, сможем это сделать!

— И я, — хрипло выдавил он, явно взволнованный моей откровенностью.

Его сильные руки приподняли меня, закинули мои ноги вокруг своей талии, а губы приникли к задрожавшим от избытка чувств губам.

Я пылала, несмотря на то, что вода в бассейне остывала. Мне было жарко, хотелось скинуть опостылевший балахон, прильнуть к мужу и ещё больше воспламенится от его горячего тела. Вот такие вот противоречивые желания.

Подол балахона задрался, руки Крайла легли на голую кожу бёдер, вызывая толпу мурашек. Раздувая пожар там, в сердцевине моей женственности.

— Надо раздеться, — прохрипел Крайл. — Потерпи немного.

С этими словами он усадил меня на бортик бассейна, стащил с себя мокрую хламиду, отбросил куда-то в сторону.

Я успела немного зазябнуть, пока он возился, но, хвала всем Богам, ненадолго. Его большие горячие руки вновь вернулись ко мне, он подхватил меня за бёдра, потянул обратно в бассейн, одновременно снимая и мою одежду. Ощущение горячей кожи мужа после холода ткани было умопомрачительное!

- О-о, — застонала я не в силах сдержать удовольствие.

Впрочем, никто и не заставлял сдерживаться, наоборот, настало наше время. Вот только неужели всё произойдёт прямо здесь, в этой голубой воде в центре храма?

— Да, Иволга, пой, у тебя так красиво получается, — жаркий рокот голоса Крайла заставил отвлечься от таких мелочей.

В конце концов, здесь уже никого нет, даже жреца. Так какая разница? Тем более, когда так хочется…

— Ах! — вскрикнула от ярких ощущений.

Он творил со мной что-то невероятное! Руки, губы и… прочие органы заставляли меня плавиться, дрожать, жаждать большего. И вот он наступил этот момент — когда девушка становится женщиной. Миг, такой долгожданный для меня и в то же время пугающий.

— О, да! — прорычал Крайл, делая меня своей.

Окончательно. Бесповоротно. Навсегда!

Было ни капельки не больно, только очень, очень приятно. Словно вода помогала, уносила неприятные ощущения, даруя лишь ласку и прохладу.

Неожиданно в моей голове раздался всё тот же суровый голос местного Бога. Теперь и моего Бога — я доверилась ему, раскрылась и приняла его помощь и покровительство.

— Ты сделала правильный выбор, девочка, — в голосе Размара слышалось скупое одобрение. — И да, чтобы ты знала: мне не приносят человеческих жертв. Это «утка», чтобы все боялись.

С ума сойти! Он что, всё ещё здесь? Ах, впрочем, бог с ним, с Богом, когда мне так хорошо и приятно…

Я думала, что то удовольствие, которое мне дарил Крайл после того, как нас соединила Фрейлия, максимальное? Совершенно зря. Потому что только сейчас я поняла: то была лишь вершина. О, наше полное соитие даровало куда больше ощущений! Мне казалось, что я растворяюсь в нём, своём муже, и в то же время он тоже это делал. В смысле растворялся во мне, раскрылся, показал своё истинное нутро.

И оно оказалось очень богатым. Полным силы и нежности, твёрдости и бережности. Он чувствовал каждое движение моих чувств, а я его. Мы подлаживались друг под друга, сливались на всех уровнях: телами, сознанием, душами.

Нет никаких сомнений — мы Предназначенные. Те, которые были созданы только друг для друга. Никакой другой мужчина не подошёл бы мне так, как Крайл, и никакая другая женщина не смогла бы заменить меня — Беренгарию.

Не Анелию!

Потому что не имеют значения титулы, когда речь заходит о единении, о биении сердец в унисон.

Мы нарушили все приличия. Абсолютно! После закрепления брака в Храме мы отправились в спальню Крайлаха, причём с помощью магии. Потому что не хотели терять даже минуты, потому что не было никакого желания видеть кого-либо, отвечать на глупые вопросы. Ведь и так ясно: всё хорошо.

Мы вместе, а это значит, что Размар нас соединил, так к чему подробности? А я чувствовала, что тот же Зигвальд обязательно пристал бы с вопросами. Хотя, конечно же, с ним предстоит непростой разговор, скрывать от него правду — преступление. Но мы отложили его, не в силах оторваться друг от друга.

Из комнат мы не выходили трое суток. Свадебный пир состоялся без нас, да и что мы там не видели? Мне, правда, стало жутко неудобно, когда нас в очередной раз позвали, а мы не вышли, но Крайл быстро меня успокоил. Сказал, что такое случается довольно часто, особенно у тех, кто слишком долго ждал свадьбы. А мы ждали действительно долго!

Периодически приходили слуги: наливали ванну, приносили еду и напитки, уносили грязную посуду, перестилали постель. Да я даже не ни разу не оделась, не считая воздушного пеньюара, в котором садилась за стол. Только в присутствии слуг натягивала халат и мученически терпела жар, пока они не уходили. Муж и вовсе предпочитал не заморачиваться такими мелочами, разве что надевал лёгкие брюки.

Мы не могли насытиться друг другом, нам хотелось общаться ещё и ещё: говорить, смотреть, ласкать, изучать тайные местечки. Даже пресловутый Зигвальд нас не беспокоил, хотя по идее тут же есть традиция подавать вино наутро.

Видимо, одного раза в Коринии оказалось достаточно.

Я чувствовала, как с каждым прикосновением открываю новую Вселенную. Вселенную мужчины и женщины. И эти открытия были полны приятных неожиданностей, стыдливых подробностей и удивительных особенностей.

Но всё хорошее когда-то заканчивается. Закончилось и наше уединение. На исходе третьего дня Зигвальд всё-таки постучал в нашу дверь.

— Я, конечно, дико извиняюсь, но мне очень нужно с тобой посоветоваться, — в голосе моего нового родственника сквозила ирония. — Дело не столь увлекательное, как брачные обязанности, но всё же.

— Конечно, брат, — Крайл улыбнулся на его слова. — Сейчас, только жену поцелую.