и всё. Не «я люблю тебя больше года, Джулс» или «я думал о тебе с самого первого дня, как мой взгляд впервые упал на тебя». Он всего лишь увидел меня на работе год назад. Это совершенно безобидно. Ничего подозрительного. Всё, я точно преуспела в поспешных выводах. Раз — два, и готово.

— Как бы то ни было. — Он повертел головой из стороны в сторону, вытягивая шею, чтобы ослабить галстук. — Есть ещё вопросы?

— Уверен, что хочешь спросить именно это? Потому что я определённо могу придумать ещё.

— Ты права. Беру свои слова обратно. Моя очередь.

— Задавать вопросы?

— Да, именно. Только один. — Теперь его галстук висел низко на шее, и он успел расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, так что обнажилась впадина под горлом. Я не отметила этого в своем рисунке. Нужно вернуться и исправить эту оплошность. — Было бы это так уж ужасно, если бы я пришел в кофейню в надежде увидеть тебя?

— Ужасно? Нет, не думаю. — В чём он пытается сознаться?

— Хорошо. Потому что отчасти я ходил туда из — за кофе, а отчасти чтобы посмотреть, как ты работаешь.

— Я удивлена, что ты пьёшь неразбавленный кофе, потому что, кажется, ты любишь смешивать.

Смеясь, Лео опустил голову, посмотрел на меня из — под тёмных ресниц и сказал:

— Ты забавная, Джули. — То, как он это произнёс, давало надежду, что это комплимент. Мне точно больше по душе забавная, чем неуклюжая. А потом я поняла, что некоторые люди забавные, потому что они неуклюжие, и это ввергло в панику. — Итак. Насчёт работы.

— Ах, да. — На время я забыла, зачем здесь находилась. Со всеми этими разговорами о моих яичниках и тому подобном на минуту показалось, что я на приёме у акушера — гинеколога. Я даже немного настроилась на то, что Лео возьмет у меня мазок Папаниколау, а я не делала восковую эпиляцию дольше, чем положено, так что вышло бы крайне неловко.

— Мы хотим обновить нашу этикетку «Кьянти Классико». — Лео повернулся в кресле и встал, сиденье издало глухой звук, когда он покинул его. Он подошел к искусно сделанной книжной полке, на которой выстроились в ряд винные бутылки, начиная величиной с мою ладонь до размера магнум. Пробежавшись пальцами по округлым изгибам каждой из них, он остановил выбор на стандартном объёме и обхватил горлышко рукой. — С нынешней этикеткой оно продаётся в США не так успешно, как бы нам хотелось, исследования показывают, что это связано с тем, что она выглядит и ощущается по — современному. — Лео протянул мне бутылку, чтобы я взглянула на неё, он расположил её на предплечье, придерживая снизу ладонью, как это делают официанты, ожидая вашего одобрительного кивка. — Это торговая марка Старого Света, и мы решили, что этикетка должна быть соответствующей. Мы хотим, чтобы она стала излюбленным итальянским столовым вином. Когда американцы думают об итальянском вине, им на ум приходит Кьянти. А когда они думают об итальянской еде, это обычно спагетти и фрикадельки. И когда они представляют того, кто их этим угощает, они воображают полную итальянку, эмоционально размахивающую руками, которая напоминает им их бабушку. Вот тут начинается твоя работа.

— Потому что я напоминаю тебе твою толстую бабушку? — Боже мой, я надеялась, что это не так.

Он рассмеялся, обнажив зубы.

— Нет, точно нет. — Он замер, как будто мысленно производил сравнения и снова рассмеялся, когда закончил проигрывать эту киноплёнку. — Потому что у тебя есть талант, чтобы создать старомодную этикетку, на которую мы рассчитываем. Очень редко можно найти кого — то настолько одарённого в рисовании карандашом, как ты. Сегодня все в большинстве своём работают с компьютерным графическим дизайном. Мы хотим начать с твоих обычных чёрно — белых рисунков, а затем наш художник — оформитель перенесёт твои эскизы в программу — редактор для окончательного макета.

Невероятно. Всего неделю назад я говорила Йену, что хочу найти работу, где смогу проявить свой редкий талант, и вот она я, сижу напротив мужчины, который просит сделать именно это.

Я ущипнула себя. Отчего подпрыгнула на месте, потому что забыла подстричь ногти, и вышло слишком болезненно.

Взглянув на мою руку, Лео нахмурил брови.

— Что ты делаешь? С тобой все хорошо?

— Да, просто замечательно.

— Хорошо. — Он замешкался. — Ты же знаешь, что такое бюст, да?

Мы что, правда возвращаемся к обсуждению репродуктивных органов?

— У нас имеется один, и мы хотим, чтобы ты его нарисовала. Это бюст Ренальдо Кардуччи, моего прапрапрадедушки где — то в шестом колене. Он основатель нашего винного производства, поэтому мы хотим вписать эту преемственность поколений в твою композицию.

— Звучит потрясающе.

— Ну, надеюсь. Это наша цель. Мы хотим, чтобы люди заметили вино на полках в местных продуктовых магазинах и почувствовали тягу к нему. Буквально. Вот почему мы выбрали тебя помочь нам добиться этого.

Всё время этого своего рода выступления Лео ходил кругами по комнате, и в конце концов оказался прямо напротив меня, облокотился спиной о стол, скрестив лодыжки. Как ему удавалось выглядеть так невероятно даже в такой небрежной позе, было выше моего понимания. На долю секунды я закрыла глаза, запечатлевая его образ в голове, потому что он слишком хорош, чтобы я этого не сделала.

— Итак. — Он наклонил голову влево, и прядь тёмных волос упала ему на лоб. Он даже не потрудился отбросить её. — Ты в деле?

— Как Флинн, — вырвалось у меня прежде, чем успела подумать. И поняла, что это не лучший ответ, потому что Эррол Флинн славился рискованной репутацией, а я изо всех сил пыталась сохранить разговор приличным после того, как мы закрыли тему с яичниками. — То есть, да. Я полностью в деле.

— Хорошо. Значит, теперь нам осталось забронировать билеты.

— Билеты? — Я оборвала нить, с которой возилась кончиками пальцев. Если всё продолжится в том же духе, к концу рабочего дня мне понадобится новое платье. Это будет всё в лохмотьях.

— Во Флоренцию. Бюст находится там, в Тоскане, как и виноградник. Я хочу, чтобы ты увидела всё, чтобы суметь изобразить это на этикетке.

Мама Миа.

Я снова себя ущипнула.

— Почему ты продолжаешь делать это?

— Заноза, — соврала я, быстро пытаясь придумать еще одну причину, по которой могла бы продолжать щипать себя за кожу на руке. Думаю, прыщ тоже неплохая ложь, но, выбирая из двух вариантов, заноза менее неприятная.

— Тебе нужны щипчики? — Он обошёл стол и, лихорадочно перебирая пальцами, принялся рыться в верхнем ящике. Ножницы, ручки, скрепки ударялись друг о друга, когда он отбрасывал их в сторону.