И меня она просила тоже найти в себе силы.

Не знаю, почему я сделал это. Она была воровкой, преступницей, и я был ей ничем не обязан. Она разрушила мою жизнь, когда вытащила на ту сцену. И я знал, что, если соглашусь, эта дикарка наверняка продолжит в том же духе.

Но все же я стиснул ее руки в ответ. Ощутил, как к устам подступают два простых непрошеных слова:

– Я согласен.

Архиепископ обернулся к девушке. Я продолжал сжимать ее руки, стараясь не задеть сломанные пальцы.

– Как тебя зовут? – спросил он резко. – Полное имя?

– Луиза Марго Ляру.

Я нахмурился. «Ляру». Эта фамилия была распространена среди преступников Восточной стороны, но чаще всего использовалась как псевдоним. Она буквально означала «улицу».

– Ляру? – Архиепископ смерил ее подозрительным взглядом, озвучив мои собственные сомнения. – Тебе стоит знать, что, если это имя окажется ложным, твой с капитаном Диггори брак будет аннулирован. Нет нужды напоминать, какая судьба ожидает тебя в таком случае.

– Я закон знаю.

– Что ж, хорошо. – Он махнул рукой. – Согласна ли ты, Луиза Марго Ляру, взять этого мужчину в свои законные мужья, дабы разделить с ним свою жизнь в священном таинстве брака? Будешь ли ты повиноваться и служить ему, будешь ли ты любить, чтить и оберегать его в болезни и здравии, будешь ли ты верна ему до конца ваших дней?

Я видел в лице дикарки насмешку, но она сдержалась и вместо очередного язвительного ответа только пнула песок в птиц. Они с тревожными криками разлетелись прочь. Когда вспорхнула голубка, у меня к горлу подкатил ком.

– Согласна.

Архиепископ, не медля, продолжил:

– Властью, данной мне, я объявляю вас мужем и женой, во имя Отца и Сына и Святого духа. – Он замолчал, и в ожидании следующих слов все внутри меня натянулось как струна. Будто прочтя мои мысли, Архиепископ едко посмотрел на меня. Я снова ощутил, как пылают щеки.

– Ибо, как гласит Господь… – Он сложил руки вместе и склонил голову. – Двоим лучше, нежели одному; ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него и нитка, втрое скрученная, нескоро порвется.

Мрачно улыбнувшись, Архиепископ расправил плечи.

– Дело сделано. Что Бог сочетал, пусть человек да не разлучает. По возвращении мы подпишем свидетельство о браке, и все будет готово.

Он двинулся к своей карете, но остановился и смерил меня хмурым взглядом.

– Разумеется, чтобы брак был официально узаконен, его необходимо консуммировать.

Дикарка застыла рядом со мной, поджав губы и остро, с вызовом глядя на Архиепископа. Меня захлестнул жар. Он был горячей и яростней прежнего.

– Да, Ваше Высокопреосвященство.

Он довольно кивнул и шагнул в карету. Жан-Люк сел в нее следом, подмигнув мне. Унижение усугубилось еще больше, если такое вообще было возможно.

– Славно. – Архиепископ захлопнул дверь кареты. – Пусть это свершится быстро. Позднее свидетель посетит вашу комнату, чтобы все подтвердить.

У меня внутри екнуло, а Архиепископ, не сказав больше ни слова, умчался прочь.

Лу

Собор Сан-Сесиль де Цезарин зловеще высился передо мной во множестве своих шпилей, башен и полуарок. Витражные окна грозно сверкали в солнечном свете. Резные двери из розового дерева в белом камне распахнулись, когда мы поднялись по ступеням, и наружу выбежали несколько шассеров.

– Веди себя прилично, – буркнул мой новоиспеченный супруг. Я хмыкнула, но промолчала.

Один из шассеров шагнул ко мне.

– Представьтесь.

– Э…

Мой муж чопорно опустил голову.

– Это моя жена Луиза.

Я уставилась на него, изумившись, что он вообще ухитрился сказать хоть что-то, так крепко стиснув зубы. Как обычно, он не обратил на меня внимания.

Шассер передо мной моргнул. Потом моргнул еще разок.

– Ваша… ваша жена, капитан Диггори?

Муженек едва заметно кивнул, и я всерьез обеспокоилась судьбой его зубов. Если он будет и дальше сжимать их как тиски, то точно все пообломает.

– Да.

Шассер осмелился посмотреть на меня.

– Это… весьма неожиданно. Архиепископ знает, что вы?..

– Он нас ожидает.

– Конечно. – Шассер обернулся к пажу, который как раз возник рядом. – Сообщи Архиепископу, что прибыли капитан Диггори и его… жена. – Мальчик-паж убежал, а шассер опять украдкой покосился на меня. Я ему подмигнула. Супруг нетерпеливо рыкнул, схватил меня за локоть и силком повел к двери.

Я вырвала руку.

– Калечить меня совершенно необязательно.

– Я же сказал тебе вести себя прилично.

– Умоляю, я же просто ему подмигнула, а не стала раздеваться и петь «Грудастую Лидди»…

Где-то сзади послышалось волнение, и мы разом обернулись. По улице маршировали шассеры и несли с собой нечто похожее на тело. Для приличия его завернули в ткань, но руку, которая свисала с краю, ни с чем перепутать было нельзя. Равно как и лозы, проросшие меж пальцев бедолаги. И кору, которая покрыла его кожу.

Я наклонилась ближе, хоть муж и потянул меня назад, и вдохнула знакомый сладкий запах, исходивший от тела. Любопытно.

Один из шассеров быстро спрятал руку под ткань.

– Мы нашли его за окраиной города, капитан.

Муженек, ничего не говоря, резко кивнул в сторону аллеи у церкви, и шассеры поспешили уйти.

Он повел меня внутрь, но я, вытянув шею, смотрела им вслед.

– Что все это значит?

– Не твое дело.

– Куда они его несут?

– Я сказал, не твое…

– Довольно. – Архиепископ вошел в фойе и с отвращением оглядел лужу грязи у моих ног. Он, разумеется, уже успел переодеться в чистую рясу и смыть с лица грязь и песок. Я хотела оправить разорванное платье и причесать пятерней спутанные волосы, но сдержалась. Неважно, как я выгляжу, пусть Архиепископ ко всем чертям катится со своим мнением по этому поводу. – В моем кабинете вас ждет свидетельство о браке. Откуда можно забрать твои вещи?

С деланым безразличием я отжала мокрые волосы.

– У меня их нет.

– У тебя… их нет, – повторил он медленно, с неодобрением оглядывая меня.