— Когда мы стали встречаться, я не верила своему счастью, — вздохнула Маша.

Взглянул на нее. Лицо девушки было задумчивым, погрузившимся в воспоминания.

— Ты красивый, успешный, перспективный, замечательный, Ник, — говорила бывшая невеста. — Но если говорить откровенно, я никогда не видела нашего будущего. Ты всегда был закрыт для меня. Улыбался, говорил, был рядом, но никогда не пускал меня в свое сердце. Я смирилась с этим. Думала, ну вот такой ты человек. А потом вдруг поняла, что настоящий ты — совсем другой. Я видела, каким ты можешь быть, если не прячешься. Знаешь, когда?

Я отвернулся, вновь взглянул вниз, на просторный двор перед высоткой.

Я знал ответ. И Машка знала.

— Когда ты видишь ее, Сашку. Когда она рядом, ты меняешься. Помнишь, мы отдыхали в горах? На лыжах катались. А потом тебе позвонили, и ты умчался. Потому что она позвала, — усмехнулась Маша, я прекрасно помнил тот случай, как и многие другие. — Я давно смирилась, что у тебя есть Саша. Возможно, до сегодняшнего дня ты и сам не понимал, сколько ее в твоей жизни.

Я прислонился лбом к прохладному стеклу. Права Машка. Жаль, что это осознание пришло вот с таким «прицепом».

— Ты замечательный человек, Никон Вершинский, — уверенно произнесла Маша. — Слишком властный, угнетающий и жесткий для меня. Иногда я побаивалась тебя, твоей энергии. А вот Саша…. Она справится с тобой. Сделает счастливым. Даст тебе то, чего я никогда не смогу дать.

— Я совсем не уверен в этом, — горько признался. — Я чуть не угробил ее. Да и так, морально раздавил. Она ведь такая живая, такая настоящая….

— Все пройдет, Ник, — Машка устроила свою ладонь на моей спине, погладила между лопаток. Было приятно, почувствовать поддержку со стороны друга. — Саша очень сильная девочка. Она поправится. А потом непременно помотает твои нервы. Не переживай.

— Она может, да, — усмехнулся я.

— Хочешь секрет? — вдруг подмигнула Маша и улыбнулась совсем не так, как раньше, а беззаботно. Кажется, я никогда и не видел у нее такой улыбки. — Я ничего не сделала для подготовки к свадьбе. Даже родне не говорила, что ты собирался ее перенести. Знала, что ее не будет. И платье не выбирала.

— Какая ты непослушная девчонка, — в шутку нахмурился я. Кажется, это был новый уровень наших с Машей отношений. И он мне нравился больше.

— Еще какая, — отмахнулась Машка, а потом вдруг вздохнула: — У меня на работе есть кое-кто. Только это секрет.

— Да ты что! — наигранно рассердился я. — Я ей душу изливаю, а у нее, оказывается, секреты!

— Моим секретам далековато до твоих, Ники! — Машка пихнула меня локтем под ребра, я тут же охнул от острой боли. — Ой, прости!

— Будем считать, что мы квиты, — прокряхтел я, пережидая, пока боль стихнет. — Так что за секрет?

— Там все сложно, — повела плечом Маша, скрестила руки на груди, вздохнула, прикрыла лицо ладонями, и я был уверен, покраснела, смутившись: — Это отец моего ученика. Разведен, кажется. Мальчишка проблемный, постоянно влипает в передряги. И отца часто вызывают к директору. А я как-то нашла к мальчику подход, он учиться начал.

— С пацаном все ясно, с папашей что? — зевнул я.

Усталость навалилась неподъемным грузом. Глаза начали слипаться, и я понял, что если не вызову такси, усну прямо здесь, на кухне. Но тут же прикинул: а вдруг Сашка узнает, где ночевал? Стало почему-то очень важным, чтобы Саня знала: нет у меня никого, и не может быть. Только она.

— Цветы дарит, после работы встречает, — покаялась Маша. — Он вообще, очень замечательный.

— А почему раньше не сказала? — вздохнул я.

— Как? «Ник, вот мой новый любовник!»? — ехидно скривилась Машка.

— И даже так? — округлил глаза.

Вон оно оказывается, как. Машка мне изменила, а я даже и не понял.

Прислушался к своим ощущениям. Глухо.

А вот от воспоминаний о подвигах Сашки в объятиях нового приятеля кулаки сжались, и появилось стойкое желание вмазать красавчику по морде.

— Ну, нет, конечно! — поджала губы Маша. — Но он очень настойчив. Пожалуй, соглашусь.

— Думай сама, ты уже взрослая девочка, — подмигнул я Машке, — Но помни, если что, я всегда помогу.

Я понял, что разговор уже закончен. Не знал, когда мы встретимся с Машей в следующий раз. Да и встретимся ли. Эта страница моей жизни была уже перевернута. Передо мной лежал чистый, белый лист.

— Ник, я верну деньги за эту квартиру! — спохватилась Маша, когда я уже открывал входную дверь.

— Нет, Маш, — возразил я. — Это подарок.

Прежде, чем закрыть за собой дверь, я взглянул на девушку.

Машка была красивой, изящной, высокой брюнеткой со спокойным взглядом. Рядом с ней чувствовалось умиротворение и покой. Я знал, что ее новому знакомому повезло встретить такую девушку.

Возможно, если бы в моем сердце не жила все эти годы Сашка, я бы был счастлив рядом с Машей. Но у судьбы на нас свои планы.

— Прощай, Маш, — обронил я. — И спасибо тебе за все.

Маша взмахнула рукой на прощанье.

Я вышел на улицу, вызвал такси. И пока ждал машину, прикинул, что теперь осталось лишь пообщаться с отцом. И я не был уверен, что все пройдет так же гладко, как с Машкой. Возможно, мне светит отлучение от семьи, грандиозный скандал и увольнение.

Но отчего-то эти перспективы меня не страшили. Я был готов принять все, что подкинет мне жизнь. Главное, чтобы Сашка была рядом, в идеале — не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.

***

Уходи! Ты ведь бросил меня, когда был так нужен!

Уходи!

Однако крепкие и уверенные руки держали меня сильно, обжигая прикосновениями. А я не хотела просыпаться. Что меня ждало в той реальности? Ничего.

Ровным счетом ничего.

Отец счастлив с Вероникой.

Ник женится на Машке.

Даже Лев познакомился с девушкой, которая смогла зацепить его.

А вот меня никто не ждал. Для всех я — одна большая проблема.

Но что-то все же держало меня.

А, кажется, будто ничего не изменилось. Все было, как и прежде. Все та же боль, невыносимая и раздирающая тело на кровоточащие куски. Я и чувствовала себя вот таким куском, не живым.

Приходили врачи, медсестры, ставили уколы, капельницы.

А я смотрела на всю суету словно со стороны.

Нет меня.

Ник всегда был рядом. Во сне я чувствовала его прикосновения. Легкие и невесомые.

Я бы убрала свою ладонь, спрятала. Но не могла, непослушная конечность жила своей жизнь, послушно принимала нежные касания мужской ладони.