завышенными. Имелись у советской разведки и другие, более взвешенные оценки танковой мощи противника. Хетагуров с ними полемизировал в своем докладе и писал: «Выводы о том, что эта танковая группа не имеет танков, не верны»[114].

Тем не менее немецкие танковые дивизии на тот момент насчитывали буквально единицы боеготовых танков. Реальное состояние бронетехники III танкового корпуса (в котором были собраны наиболее боеспособные соединения армии Хубе) на дату доклада Хетагурова показано в таблице.

Таблица. Состояние бронетехники III танкового корпуса 1-й танковой армии на 13.00 16 марта 1944 г.[115]

Pz. IV Pz. V «Пантера» Pz. VI «Тигр» «Штурмгешютц» 1 ТД 4+3* 0+2** — — 6 тд 2 — — — 11 ТД 1 9 — — 17 тд 4 — — — II/23 тп — 13 — — 509 бтт — — 4 — БГ Луггичау (16 тд) 3 3 — — 301 бр. «Штуг» — — — 19 249 бр. «Штуг» — — — 2

* В пути в 1-ю тд.

** 2 Пантеры в пути в 1-ю тд.

Главной ошибкой советской разведки на тот момент являлась переоценка возможностей ремонтных служб 1-й танковой армии. У Хубе имелись если не 600, то, во всяком случае, несколько сотен единиц танков разных типов, но в ремонте (см. также таблицу в предыдущей главе). Восстанавливать их просто не успевали. Так, в дневном донесении 1-й танковой армии еще 9 марта указывалось:

«Мастерские медленно перемещаются за подразделениями, в настоящий момент не действуют. Из-за этого ожидается быстрое падение численности танков. 1-я, 6-я, 19-я тд LIX AK заслуживают такой же оценки»[116].

Оставшиеся танки немцы, тем не менее, стремились использовать массированно. Была вновь воссоздана «боевая группа Беке». Ранее она формировалась как «тяжелый танковый полк Беке» в ходе наступления с целью деблокирования XXXXII корпуса под Черкассами (Корсунь-Шевченковским), а после завершения боев 1 марта была расформирована. Название свое она получила по фамилии командира — подполковника доктора медицины Франца Беке, командира танкового полка 6-й танковой дивизии. Группу расформировали 1 марта 1944 г. Самого Беке по итогам боев под Черкассами наградили Дубовыми листьями к Рыцарскому Кресту, он стал 49-м кавалером этой награды в германской армии.

«Группа Беке» была значительно усилена, и по состоянию на 17 марта в нее вошли:

4-й танко-гренадерский полк;

6-й разведывательный батальон;

1-й танковый полк;

509-й тяжелый танковый батальон;

II батальон 23-го танкового полка;

боевая группа Луттичау (из частей 16-й тд);

276-я бригада штурмовых орудий (4 машины на 15 марта);

301-я бригада штурмовых орудий (без одной батареи[117], 19 машин на 16 марта);

два дивизиона из 76-го и 73-го артполков и батарея из 101-го артполка;

саперная рота.

Ядром группы Беке являлась 6-я танковая дивизия, значительно усиленная танками и штурмовыми орудиями. Хорошо видно, что немцами при формировании группы сохранялся принцип тесного взаимодействия танков, пехоты, артиллерии и саперов. Впрочем, гармония состава группы существенно нарушалась слабым составом мотопехотных батальонов 6-й танковой дивизии.

Группа Беке собралась к западу от Проскурова в готовности к наступлению навстречу «Лейбштандарту» 16 марта. Надо сказать, что выдвижение массы техники было замечено советской разведкой еще в 18.00–19.00 16 марта. Она оценивалась в «70–80 танков с артиллерией и пехотой». Штабом Рыбалко были немедленно отданы приказы на переход к обороне. Однако быстрый переход к обороне был невозможен, особенно в условиях, когда несколько бригад армии находились в изоляции в районе Нижних Волковцев. К тому же оставалось неизвестным, куда повернет группировка из 70–80 танков — на север или на запад. В итоге удар последовал на запад. На пути группы Беке оказалась 54-я гв. танковая бригада. После тяжелого боя в районе Чабанов, потеряв все имевшиеся танки (7 Т-34) сгоревшими, бригада отошла на север, пропустив немецкую группировку дальше на запад. На тот момент это была единственная танковая бригада в распоряжении командира 7-го гв. танкового корпуса. Еще одна бригада без танков находилась в резерве и еще одна — в составе изолированной южнее шоссе на Проскуров группы. Вечером 17 марта группа Беке установила контакт с эсэсовцами «Лейбштандарта» в районе Видавы, в 40 км от Проскурова.

Ремонт «Пантеры» с бортовым номером 141. Шахматное расположение катков изрядно усложняло работу ремонтников.

Нельзя сказать, что наступление на соединение с 4-й танковой армией стало для Беке увеселительной прогулкой. По немецким данным, количество боеготовых танков 509-го батальона к 23.50 17 марта упало до 2 «Тигров», при этом общее количество танков в батальоне составляло внушительную величину в 33 боевых машины. То есть большая часть «Тигров» батальона оставалась в тылу в долгосрочном ремонте. Количество боеготовых «Пантер» II батальона 23-го танкового полка упало за день на 3 единицы, т. е. до 10 машин[118].

После броска на запад группа Беке развернулась почти на 180 градусов и изготовилась к атаке от Медведовки на север и восток, в направлении на деревню Дзелинче. Здесь оборонялась 309-я стрелковая дивизия 17-го гв. стрелкового корпуса. Соединение начало операцию далеко не лидером по численности личного состава, а к Дзелинче пришла уже изрядно потрепанной. Ее численность на 15 марта составляла 4084 человека[119]. Удар по фактически открытому флангу советских войск на подступах к Проскурову мог привести к крайне неприятным последствиям и, по крайней мере, вынудил бы оставить с трудом отвоеванные позиции.

Однако бросок на соединение с эсэсовцами вскрыл появление группы Беке, точнее, присутствие сильной группировки немецких танков в 40 км к западу от Проскурова. Нельзя сказать, что данный участок фронта был беззащитным. Именно здесь находился свежий, только что переданный на пополнение армии Рыбалко 229-й танковый полк в составе 22