– Откуда знаешь? – спросил Железный ярл.

– Это рассказал арабский купец Газван, который прибыл к ярлу Хакону Громкому. На пиру он похвалялся мечами удивительной красоты. Клинки были столь же тверды, как и прекрасны…

– Это он, – не выдержал Рю, взглянул на ярла и умолк.

– Покажешь нам место, где остановился этот араб, – сказал Ратмир. – Завтра мы отправляемся в путь.

– Мой господин, ты сам говорил, что спешка – дело рабов, – заметил маленький ронин.

Глаза Железного ярла полыхнули гневом, пальцы сжались вокруг подлокотников, и Отар увидел, как в дереве появились вмятины. Но Ратмир тут же овладел собой, и его голос прозвучал мягко:

– А еще у нас говорят: «Кто храбр, тот не медлит».

* * *

Ратмир прибыл в порт на купеческом кнорре[14]. Железный ярл оделся как подобает торговцу: богатый плащ с золотой отделкой, серебряная шейная гривна с молоточками Тора, витые золотые браслеты, синяя рубаха и пояс с драгоценными бляшками. Рядом важно вышагивал разодетый в пух и прах Эйнар, изредка подмигивая молодым торговкам, встречающимся на пути.

Рю, которому Ратмир заранее объяснил, что делать, остался за пределами богатого портового города.

Золотой шатер арабского купца было заметно издалека. Дорогая разноцветная ткань отливала на солнце так, что слепила глаза. Походный дом богача охранял отряд смуглых воинов в пластинчатых доспехах. Ратмир с уважением посмотрел на их стальные пояса – это были те самые легендарные сабли, которые можно оборачивать вокруг бедер без страха, что погнется или сломается лезвие.

– Мир вам, – улыбнулся Ратмир. – Меня зовут Гест Брагиссон. Мои послы уже передали вашему господину весть о моем визите, и он любезно согласился принять меня.

Бородатый араб в шелковом тюрбане без выражения взглянул на Ратмира и процедил на ломаном свейском:

– Оставь здесь оружие, своего однорукого пса и проходи.

Эйнар побледнел от злости, но, встретившись со взглядом Железного ярла, сжал зубы и промолчал.

Разоруженный Ратмир шагнул за порог шатра одного из самых известных купцов мира Газвана ибн Хоттаба.

Сумерки за тяжелым пологом пахли душисто и сладко, так что у гостя даже слегка закружилась голова. Хозяин, грузный, могучий муж без усов, но с окладистой черной бородой, восседал на подушках возле узкого позолоченного кувшина.

В руке Газван держал трубку, соединенную с причудливой посудиной, из которой струился белый ароматный пар. За спиной купца сидела темная и блестящая, словно вырезанная из огромной черной жемчужины, голая наложница, разминавшая широкие плечи хозяина. Рядом была поглощена тем же занятием белоснежная, как слоновая кость, обнаженная рабыня с шапкой ярко-рыжих кудрявых волос.

Ратмир с трудом оторвал взгляд от черно-белой пары, которая при его появлении принялась одаривать его влажными взглядами.

Острые глаза Газвана ощупали замешкавшегося на пороге гостя с головы до ног. Узкие губы раздвинулись в кривозубой улыбке, над которой хищно навис длинный горбатый нос. Этот человек источал опасность так же, как его посудина – сладкий пар.

– Будь моим гостем, – рука, унизанная искрящимися красными и синими камнями, лениво указала на подушки в углу.

Небрежно ступая грязными сапогами по бархату и шелку, Железный ярл прошел по шатру и плюхнулся в мягкий шелк. Улыбнулся приподнявшему бровь арабу.

Черная наложница захлопотала над серебряной чашей, наливая гостю темно-красное вино из кожаного мешка.

– Я не займу у тебя много времени, Газван ибн Хоттаб, – сказал Ратмир, стараясь не смотреть на назойливо колыхавшиеся у самых глаз блестящие от масла груди с коричневыми сосками. – Слышал я, ты владеешь двумя мечами с далеких островов.

– Люди не врут, – ответил араб. – Я режу этими ножами арбузы. У тебя к ним есть какой-то интерес?

– Я хочу купить их у тебя.

– Мои ножи стоят дорого, – Газван откинулся на подушки. В темных глазах зажегся недобрый огонь. – Очень дорого.

– Знаю, – улыбнулся Ратмир, – поэтому я готов отдать за них целый корабль. Ты можешь взглянуть на него хоть сейчас.

Газван задумался. Щелкнул пальцами, и рыжеволосая рабыня, вспыхнув копной волос, быстро принесла ему два клинка, валявшихся на промокшей от арбузного сока шелковой скатерти.

Что это были за мечи! Черный, хищный и тяжелый, как ярость, казался скованным из куска ночного неба, заключавшего в себе бесконечность и тайну целой Вселенной. Белый, сверкающий, легкий, был словно сделан из первого луча утреннего солнца, от которого светлеет в мире и на душе.

Купец вытер их о колено от налипшей мякоти. Полюбовался на блеск полированной стали и поднял глаза на гостя.

– Когда-то я купил их у одного разорившегося узкоглазого пьяницы. Потом он нашел меня и умолял продать обратно, суля золотые горы. Теперь появляешься ты, готовый отдать за них целый корабль. Что такого в этих железках?

– Семейная честь, – сказал Ратмир.

Араб расхохотался. Неспешно затянулся сладким паром, не спуская с гостя цепких глаз.

– Раз так, – процедил он, выпустив в воздух белую струйку, – ты должен знать, что честь не продается. – Он сунул руку в большой кошель и со звоном рассыпал горсть серебряных дирхем. – Вот так поет ваша честь.

– Тогда просто отдай мне их, – сказал Ратмир, – и мы разойдемся с миром.

Купец зашелся таким смехом, что за полог заглянул глава стражи.

– Ты это видел, Ислам! – хохотал Газван. – Мне угрожает склавин[15]! – Он резко осекся и подался вперед, сжав в кулаках рукояти мечей. – У меня на родине целый гарем из склавинских рабов и рабынь. У нас особенно ценятся ваши холощеные мальчики. Без яичек они стоят вчетверо дороже. – Газван резким движением скрестил мечи на шее продолжавшего улыбаться Железного ярла. – Во сколько ты оценишь свою свободу?

– Я хочу показать тебе кое-что, – спокойно ответил Ратмир. – Пойдем на воздух. Здесь душновато.

Араб помедлил, усмехнулся, убрал лезвия. Ратмир неторопливо поднялся и поманил купца за собой.

Оцепившие шатер стражники с беспокойством вытягивали шеи и вслушивались в доносившиеся с берега грохот и лязг оружия.

– Слышишь эту прекрасную песню, купец? – улыбнулся Ратмир, глядя, как бледнеют смуглые щеки араба. – Вот так поет склавинская честь.

Газван обернулся к страже и что-то гортанно крикнул. Воины бросились в шатер. Ислам же взглянул на неподвижного Ратмира, рядом с которым замер с обнаженным Ветром Эйнар Пересмешник. Помедлив, стражник протянул Ратмиру его оружие и бросился вслед за суетившимся у повозки господином. Стража быстро забрасывала в телеги тюки и обмерших от страха наложниц.