Американцы одновременно высаживались на трех участках под условными названиями «Зеленый пляж», «Голубой пляж» и «Красный пляж». На захваченный морской пехотой плацдарм во второй волне десанта высадился 10-й армейский корпус. Его численность — семьдесят тысяч солдат и офицеров. Расклад сил кардинально изменился. И здесь сказалось полное превосходство натовцев в воздухе. Американцы имели около 1200 самолетов, и это не считая авиации их сателлитов.

Кроме того, с японского острова Окинава совершали вылеты дальние тяжелые бомбардировщики Б-29 из состава Стратегического авиационного командования. Зенитный огонь с земли не мог причинить «сверхкрепостям», летающим на большой высоте, какого-либо вреда. Одновременно с высадкой десанта перешли в наступление и американские войска с Пусанского плацдарма. Части КНА были отрезаны от источников снабжения постоянными ударами с воздуха. Лишь благодаря затяжным боям за Сеул большей части северокорейской армии удалось отступить на Север. К 1 октября американские войска перешли 38-ю параллель. Благодаря авиации их наступление шло весьма успешно. Подвоз боеприпасов и перемещение частей КНА днем были вообще невозможны. Натовские штурмовики гонялись за каждой машиной на дороге, а иногда и за отдельными людьми.

Город Пхеньян, столица КНДР, был захвачен 20 октября. — Подполковник ткнул указкой в карту. — А сейчас американцы уже вышли к пограничной с Китаем реке Ялуцзян.

Подполковник замолчал и посмотрел на того, кого он назвал Ивановым. Тот взглянул на карту и неторопливо заговорил:

— План американского блицкрига предусматривает молниеносный захват Северной Кореи. Затем планируется вторжение в Китай и одновременное наступление на юг и на север. На севере — захват Маньчжурии и выход к советской границе. На южном направлении планируется захват столицы страны — Пекина.

Надо сказать, что план американцев вполне реален. В наступлении планируется использовать американцев и войска Чан Кайши, переброшенные морем в порты Северной Кореи. Да и в самом Китае у Чан Кайши еще осталось достаточно сторонников, особенно на юге страны. Следующее. В Маньчжурии имеется сеть аэродромов, построенных еще японцами. Их взлетно-посадочные полосы позволяют принимать тяжелые бомбардировщики Б-29. Напомню, что его дальность действия — девять тысяч километров. Под прицелом оказывается большая часть СССР, включая промышленные центры Урала и Сибири.

В классе повисла гнетущая тишина. Снова заговорил подполковник:

— Поэтому правительством СССР принято решение о переброске в район боевых действий недавно сформированного 64-го корпуса ПВО. В его состав войдут три истребительные авиадивизии, один ночной истребительный полк, две зенитные артиллерийские дивизии, один зенитный прожекторный полк и авиационно-техническая дивизия. Кроме того, отдельные инженерные и радиотехнические части уже выполняют боевые задачи.

Подполковник посмотрел на карту:

— В состав летных частей отобраны лучшие летчики из ВВС, морской авиации и авиации ПВО. Для контрразведывательного обеспечения наших частей отобраны лучшие оперативники из военной контрразведки. Управление корпуса уже находится в китайском городе Мукдене, а авиадивизии сейчас разворачиваются на аэродромах в районе Мукдена, Аньшуня, Аньдуня, Мяогоу и Дапу.

Все это преподаватель показывал указкой на карте. Потом тяжело посмотрел на нас:

— Правительство КНР тоже приняло решение о направлении в Северную Корею частей китайской армии. Сложились две военные коалиции. Одна — это СССР, КНР и КНДР. С другой стороны — все страны капиталистического Запада. Прошу понять меня правильно, товарищи, — подполковник медленно подбирал слова, — цель нашего врага — не только и не столько Корея. Эта война снова может стать долгой и кровавой. И ваша задача — сделать все возможное, чтобы остановить врага там, а не на нашей земле.

Еще по поводу агентурных возможностей американцев. Как только на китайских аэродромах появились наши военнослужащие, им сразу же стали подбрасывать листовки на русском языке. Обещают миллион долларов тому, кто угонит наш реактивный МиГ-15 к американцам.

Что еще добавить? Вы все прошли войну. На той стороне против нас снова фашисты. Отношение американцев к мирному населению — это постоянные преступления. Убийства, изнасилования, грабежи — все это для американских военнослужащих совершенно безнаказанные деяния. Режим содержания в лагерях военнопленных для бойцов КНА — такой же, как в гитлеровских дулагах и шталагах [97].

— Разрешите дополнить, товарищ полковник. — Человек в штатском посмотрел на преподавателя. Тот утвердительно кивнул.

— У американцев ведение боевых действий поставлено на коммерческую основу. Летчик боевой авиации подписывает контракт, согласно которому он должен выполнить сто боевых вылетов. После этого его война закончена, и он получает кругленькую сумму на свой счет в банке. Но это еще не все. Все летчики застрахованы на большую сумму. В случае гибели их семьи получают хорошие деньги. В том числе и поэтому американскому командованию легче организовать службу спасения сбитых пилотов, чем выплачивать большие деньги их близким.

Мы ошеломленно молчали. Нам всем, прошедшим Великую Отечественную, такое и в голову бы не пришло.

Прозвучал звонок.

— Все, товарищи, как говорится, с Богом, — сказал подполковник. — А вы, товарищ капитан-лейтенант, зайдите ко мне в кабинет. — Он перевел взгляд на меня.

— Разрешите?

После стука в дверь захожу в кабинет и лицом к лицу сталкиваюсь с корветтен-капитаном. Вернее, бывшим корветтен-капитаном. Он, улыбаясь, молча крепко жмет мою руку. Я тоже молчу, не зная, о чем вообще можно говорить с этим человеком. Еще раз взглянув на меня, он все понимает и заговаривает первым:

— Спасибо вам, Виктор, за то утро.

Увидев мой непонимающий взгляд, он поясняет:

— Я говорю о майском утре пятилетней давности. Вы тогда дважды спасли мою жизнь, — и, не дожидаясь вопроса, продолжает: — Второй раз был, когда вы, поверив мне, дали мне автомат. И через несколько минут я успел выстрелить раньше спрятавшегося в траншее эсэсовца. Теперь мы с вами в одном окопе… Вообще меня Андреас зовут, — мягко улыбнулся этот русский немец. — Удачи вам, Виктор.

Мы крепко обнялись на прощание.

Выйдя из кабинета, я понял, вернее, даже не понял, а почувствовал, что он только что вернулся с той стороны. И кто он сейчас по званию? Где служит — у нас или в ГДР [98]?

Хотя о нелегалах, даже бывших, знать вообще никому ничего не положено, несмотря на все их заслуги. Это их крест. Если, конечно, разведчик-нелегал не провалился и не погиб при задержании вражеской контрразведкой.

А вот что нас ждет?

На улице моросил мелкий дождь, и ветер гнал по земле желтую листву.

* * *

Этот холодный ноябрьский вечер выдался хмурым. Волны Желтого моря с шумом бились о прибрежные скалы, небо было полностью затянуто тучами.

— Погода нелетная. Сейчас ни один самолет в воздух не поднимется. И ветер не очень сильный — именно то, что нам сейчас надо, — сказал на центральном посту подводной лодки человек, одетый в штормовку и свитер, командиру.

Моряк в форме советского капитана третьего ранга молча кивнул. Он сейчас подчинялся руководителю высадки. А пока подлодка легла на грунт в нескольких кабельтовых от берега. Над головой нависла тридцатиметровая толща воды.

Время подошло к полуночи, когда подводная лодка оторвалась от грунта и всплыла на поверхность.

— Самый малый вперед, — скомандовал командир на мостике.

Лодка подошла к берегу на полтора-два кабельтовых. Ближе подходить было рискованно — на карте здесь было обозначено много рифов.

Руководитель высадки, человек с черной бородой и большими кустистыми бровями, напряженно всматривался в берег. Там вроде бы все спокойно. На море тоже ни огонька, ни проблеска от топовых огней. Бушевавший накануне шторм утих, волны уже не вздымались высокими гребнями, а плавно катились одна за другой.

Командир подлодки отдал команду начать высадку. Матросы вытащили на палубу надувной понтон и весла, подсоединили шланг от воздушной магистрали. Через минуту понтон заполнился воздухом до полной упругости. Его спустили на воду, два матроса просунули в уключины весла. За ними сели три человека в штормовых куртках и вязаных спортивных шапках. Один был вооружен пулеметом РПД, он уселся на носу, направив свой пулемет на берег. У другого в руках была трехлинейная винтовка с очень большим прицелом. Старший тройки направил на берег ствол автомата Калашникова. Через плечо у него была перекинута бухта веревки. Дувший с материка северо-западный ветер помогал матросам грести.

Через несколько минут понтон пристал к берегу. Снайпер и пулеметчик залегли в камнях, а третий разведчик ловко полез на скалу.

Береговые скалы в этом месте круто спускались к воде, только у самой ее кромки была узкая полоса гальки и отполированных валунов.

Через несколько