борделя в Неваде. Очевидно, что-то во мне притягивало такие роли. Мне бы не составило труда сказать «нет», но в глубине души я знала, что нужно выходить из зоны комфорта. И если необходимо преодолеть комплексы с телом, то я должна столкнуться с ними лицом к лицу.

Пьеса шла в клубе «Серкл Рип» в центре города, и мои агенты нашли квартиру в одном из первых многоквартирных домов Трампа на Пятой авеню. В честь своего двадцать третьего дня рождения я устроила там вечеринку и осмелилась пригласить Энди Уорхола, с которым познакомилась однажды вечером в ресторане «Индошин». Я была поражена, когда много лет спустя прочитала в «Дневниках Энди Уорхола», что Энди не только видел пьесу, но и чувствовал, что «заставил Деми Мур пригласить его на свадьбу».

На самом деле мы с Эмилио только разослали приглашения на нашу свадьбу, когда подруга сказала мне, что видела его с кем-то еще в Лос-Анджелесе. Конечно, он все отрицал, но мне стало сложнее доверять ему. Во время двухнедельного разрыва несколько месяцев назад он переспал с «бывшей» девушкой, солгал об этом, а затем был вынужден сказать правду, когда узнал, что она беременна. В свой единственный свободный от спектаклей день я поехала в Бостон к психотерапевту, которого мне порекомендовала моя наставница Пэтси.

Я помню, как терапевт сказала мне после нескольких сеансов: «Обычно я предпочитаю, чтобы пациент пришел к осознанию самостоятельно, но у меня нет времени ждать, пока это случится, поэтому я просто должна сказать вам: если вы выйдете за него замуж, то разрушите свою жизнь». Она предложила Эмилио прийти на сеанс, хотела, чтобы он объяснил мне свои приоритеты напрямую, лично. Он долго сопротивлялся, но в конце концов все-таки приехал. Когда Эмилио начал перечислять свои приоритеты – наверное, вы будете шокированы, прочитав это, – я оказалась далеко не на первом месте в его списке. После этого я отложила свадьбу на неопределенный срок.

Постановка пьесы закончилась, я вернулась в Калифорнию, но вскоре после моего возвращения Эмилио уехал в Канаду сниматься в фильме «Слежка» с Ричардом Дрейфусом. Я помню, как пыталась дозвониться до него, но он не отвечал на звонки – я понимала, что он там занимается чем-то более важным, чем его работа. Он не хотел разговаривать лично, и тогда я подумала: «А знаешь что? Лучше прекращу свои попытки связаться с ним и вместо этого позвоню риелтору».

Я нашла очаровательный пляжный домик в стиле пятидесятых годов на тупиковой улице в Малибу, после чего сообщила Эмилио, что уезжаю. Он появился в мгновение ока, с татуировкой разбитого сердца, пытаясь вернуть меня. Думаю, он был одним из тех мужчин, по крайней мере в молодости, которые начинали ценить тебя только тогда, когда теряли. Но было уже слишком поздно: если я ухожу, то ухожу окончательно.

Мы остались друзьями, и через несколько месяцев после того, как расстались, я поехала с ним на премьеру фильма «Слежка». Это был очень важный вечер в моей жизни, потому что тогда я встретила актера, который был уже очень известен благодаря участию в популярном сериале «Детективное агентство “Лунный свет”». Его звали Брюс Уиллис.

Глава 11

Он весь вечер с тебя глаз не сводит, – сказал Эмилио, указывая на дерзкого, привлекательного темноволосого парня, которого мне представили как Брюса Уиллиса. На самом деле поначалу Брюс показался довольно высокомерным. Он пришел на премьеру с моим другом – комиком Риком Дюкоммуном, который и представил нас друг другу. К тому времени Брюса уже дважды номинировали на премию «Эмми» за телесериал «Детективное агентство “Лунный свет”» (в следующем месяце он получил премию), но я почти не смотрела телевизор и никогда не видела этот сериал. Единственное, что я знала из его работ, – один из рекламных роликов Seagram’s Golden Wine Cooler, в которых он часто принимал участие. Помните эту фразу? Он напевал ее под несколько блюзовых аккордов на губной гармошке: «Ох, это вино, сухое и прохладное! Мое, мое, мое». Мы работали сTriStar Pictures, поэтому я решила поддержать разговор и сказала:

– Я слышала, у тебя хороший офис в TriStar.

Он мне резко ответил что-то вроде:

– Я там не появляюсь.

У меня сложилось впечатление, что он какой-то придурок.

Но на вечеринке в «Эль Койоте», когда мы встретились снова, Брюс был гораздо внимательнее.

– Угостить тебя коктейлем? – спросил он, как только я вошла.

Я ответила, что не пью.

– Давай хоть минералки куплю, – предложил он.

До того как стать телезвездой, Брюс работал барменом в Нью-Йорке, и в тот вечер красовался за стойкой бара, подбрасывая в воздух шейкер для коктейлей. В 1987 году это казалось чем-то крутым, сейчас бы это назвали странным. Эмилио был прав – Брюс часто поглядывал на меня, пока выполнял свои трюки в баре. Он был так внимателен ко мне в течение вечера, что я была ошеломлена, позже узнав, что той ночью у него было свидание с другой девушкой!

После многие собрались идти в клуб «Импров», чтобы посмотреть стендап-выступление Рика Дюкоммуна.

– Ты должна прийти! Обязательно должна! – умоляли меня Брюс и Рик в один голос.

Я заметила, что Эмилио не в восторге от такого количества внимания к моей персоне (и, если честно, я сама была не в восторге). Но клуб все равно был по пути к дому, поэтому в конце концов я решила туда заглянуть. За большим столом я увидела всех приятелей Брюса. А рядом с ними был накрыт столик на двоих, где меня ждала минеральная вода. Брюс быстро встал, чтобы отодвинуть для меня стул.

За мной никогда раньше так не ухаживали. Брюс был очень галантным – по-своему пафосным, но при этом настоящим джентльменом. Когда я сказала, что мне пора домой, он предложил проводить меня до машины. И был при этом так взволнован – как маленький мальчик, который не хочет пропустить грузовик с мороженым. Когда он захотел узнать мой номер, я почувствовала волну трепета, которую обычно испытывают школьницы. Он спросил, есть ли у меня ручка, потом проверил свои карманы, но ничего не нашел.

– Не уходи! – сказал он, побежав искать ручку, затем вернулся и начал писать на своей руке – такое я буду наблюдать не один раз в последующие годы: Брюс всегда писал что-то на своей руке.

В тот первый раз я заметила, что у него дрожат руки – он выглядел таким уязвимым, и вся его дерзость куда-то исчезла.

Я ехала домой, прокручивая в голове события прошедшей ночи. «Что только что произошло? Кто этот парень?» – думала я, пытаясь сложить в одно целое информацию, которая была мне известна. Сотовых телефонов тогда не было, поэтому я, конечно, никому не