class="p1">Вот в это я с лёгкостью могла поверить. Пашка и здесь пользовался дикой популярностью у девчонок.

— Я не изменял ей. А признаки измены она искала сама. Очень тщательно и старательно. Я понял, тот, кто хочет страдать, всегда найдёт для этого повод. В конце концов, стало страшно за её психику, начал бояться, что в один момент она реально сделает что-то с собой. Психолог не помог. Мы развелись, и я уехал.

— Куда?

— В никуда, Юль. Просто оставил всё и уехал. Колесил по стране. Начал выпивать. Ну и чем закончилось ты знаешь.

— Бросил очередную жену? — задумчиво протянула я.

— Это было невыносимо, Юль. Её ревность переросла в болезнь. Однажды ночью я проснулся оттого, что кто-то смотрит на меня. Открываю глаза, а она держит опасную бритву перед моим лицом. Потом призналась, что хотела изуродовать меня, но не решилась, не смогла. Рыдала в истерике. И мы опять обратились к психотерапевту.

Мне было искренне жаль эту женщину. Её любовь к Пашке едва не сделала из неё преступницу.

— Боюсь, её жизнь ты тоже сломал, Пашка.

— Всё у неё нормально, Юль. Я долгое время поддерживал связь с нашим психотерапевтом. Два года оплачивал курсы лечения Сандры. Она давно в норме. Вышла замуж и родила ребёнка.

— А ты? Где бродил все оставшиеся годы? Не женился больше? — чистое любопытство заставило меня задать последний вопрос. Уже ни чуть не удивилась бы, узнай, что Пашка женился ещё пару раз.

— Нееет. — он хохотнул, но как-то совсем невесело. — Больше не женился. Хватило трёх испорченных женских судеб. А бродил… Жил то там, то тут. Переезжал из города в город и никак не мог остановиться. И чем старше становился, тем больше меня угнетало одиночество. Стал часто пить. Ну и…..

Мне так сложно было представить Пашку уже немолодым. Каким он стал с возрастом? Как выглядел? Жалко, что вместе с нами не переместились сюда наши фотографии и видео.

— Расскажи о себе, Юль. Как ты жила? Ты была счастлива?

Пашка пересел поближе ко мне, но не прикасался. Только внимательно рассматривал в сероватом свете зарождающего утра.

Была ли я счастлива? Я задумалась. Ну несчастливой меня нельзя было назвать. В моей жизни были и радости, и беды, и горе, но в целом…

— Обычно жила, Паш. Как все. Работала, воспитывала сына, ухаживала за мамой, когда она постарела и стала часто болеть. Если ты о мужчинах, была ли я счастлива, любила ли, то и здесь меня судьба не обижала. Мужчины у меня были, монашкой я не жила. А замуж больше не выходила. Хватило тебя и Игоря.

— Вы развелись?

— Да. Через полгода.

— Полгода?

Как объяснить свою глупость, почему пошла замуж за нелюбимого? Рассказать, что бывали дни когда мы с сыном ели только картошку и тушёную капусту, потому что на другие продукты не было денег? Как Серёжка до самых морозов ходил в осенней куртке, а мне не на что было купить ему тёплую, потому что месяцами задерживали зарплату?

Потому что эту зимнюю куртку, тёплые ботинки и шапку ему купил Игорь, когда увидел Серёжку в тонкой, не по погоде одежде? Потому что я распускала старые мамины свитера и гамаши и вязала из этой шерсти сыну тёплые вещи?

Мы не подыхали с голоду, не ходили босиком и в рванье, но каждый день был борьбой за выживание.

Рассказать, что очень быстро меня стало бесить буквально всё в новом муже? Как дышит, как есть, как, шумно прихлёбывая, пьёт горячий чай. Как всхрапывает во сне, как пахнет, как хохочет. О сексе вообще вспоминать не хотелось.

— Я не любила его. А замуж вышла потому, что сыну нужен был отец. — выдала причину, которую мне внушали в то время мама с бабушкой. — Только отцом он оказался так себе.

Однажды я вернулась домой и застала красного от злости Игоря и зарёванного, испуганного сына, запертого в детской. Когда я спустила с Серёжки колготки, увидела на его попе багровые полосы от ремня. Через час у порога стоял чемодан с вещами Игоря. И сам он, под аккомпанемент собственных злых воплей, был выставлен с вещами вон.

Я не собиралась плакаться Пашке. Мне не нужны были его жалость или сочувствие. В моей жизни было много прекрасных минут и событий, не только трудности.

И главной радостью и гордостью был сын. Умный, сильный, красивый. Я помнила каждый счастливый миг с ним.

Как учился ходить, каждый раз упрямо поднимаясь на ножки после падений. Как напряжённо тянул тонкую шею, пытаясь рассмотреть из-за большого букета астр, всё вокруг на торжественной линейке в первом классе. Как кружил меня по комнате, счастливый и радостный, что поступил в медицинский. Как с гордостью принёс мне красный диплом об окончании медакадемии. Я не была на вручении, валялась дома с высокой температурой, зато потом миллион раз пересматривала видео с торжественной части. И плакала от счастья.

— Юль. — Пашка подвинулся ближе. Пальцами отвёл прядь волос, упавших мне на лицо. — мы можем попробовать всё исправить. Ты не думала почему мы оказались именно в этой точке? С какой целью нас забросило сюда? В этот момент нашей жизни?

— Родить Серёжку?

— Почему обязательно Серёжку, Юль? Может быть, у нас будет другой ребёнок. Серёжка остался там, в той реальности. Живёт, продолжает наш род. Наверняка счастлив.

— Потому что его нет в той реальности, Паша. Он умер.

Я смотрела в это красивое лицо, в глаза с расширившимися от шока зрачками, на посеревшее, дрогнувшие губы и ненавидела его в этот миг.

— Он умер! Погиб в Африке! — сорвалась я на крик, выплёскивая свою боль в когда-то родное и любимое лицо. — Погиб, понимаешь ты? Его больше нет!

Закрыла глаза, в очередной раз умирая вместе с сыном, и прошептала:

— Мальчик мой. Погиб…

Глава 24

Я умерла не той ночью во сне. Я умерла за три месяца до этого. Спокойным, ничего не предвещающем вечером.

Как обычно, вернулась домой, припарковала свою старенькую Део Нексия на привычном месте у подъезда, поднялась в квартиру и уже раскладывала в холодильнике купленные по пути домой продукты, когда раздался тревожный звонок в дверь. Я никого не ждала.

Говорят, материнское сердце чувствует беду. Я ничего подобного не испытывала. В этот день всё было как обычно. Рутина на работе, очередь на кассе в супермаркете после трудового дня, вечерние пробки на дороге, мысли, что приготовить на ужин. Самый обычный вечер.

Я всё поняла, как только открыв дверь, увидела лицо