Прислушалась к происходящему у входной двери в квартиру. Собравшиеся со всего подъезда соседские дети не пропускали жениха и его свиту, требуя выкуп за невесту.

Смех, гомон, звонкие детские голоса и вот, наконец, Пашка прорвался через заградительный кордон и распахнул дверь в мою комнату.

То, каким восхищением вспыхнули его глаза, заставило меня победно улыбнуться. Так-то, Паша!

Глава 27

Мы с таким интересом и восхищением рассматривали друг друга, что весь окружающий мир на какое-то время перестал для нас существовать. Я уже поняла, что с удовольствием, которое мне доставляет любование бывшим мужем, бороться бессмысленно. Пашка из той категории красивых людей, глядя на которых испытываешь эстетическое наслаждение.

Он прекрасен в любом виде. Обнажённый, с рельефными мышцами, реками вен на сильных руках и убегающих по плоскому животу под резинку плавок, в футболке, обтягивающей прокачанный торс, или как сейчас в классическом костюме, пиджак которого только подчёркивает ширину его плеч, а цвет оттеняет синеву глаз. Лохматый после сна или с уложенной, волосок к волоску, причёской. Улыбающийся или злой, нежный или неистовый в сжигающей страсти, озабоченный чем-то, усталый или расслабленный. Любой!

Длинные, сильные пальцы, в волнении, до хруста сжимали стебли роз. Пашка не отводил от меня горящий, восторженный взгляд, а я не испытывала, как подобает скромной невесте, смущения. Я знала, что выгляжу убойно. Этакая невинная, трепетная дева на которой он коварно планировал жениться во второй раз. Получите и распишитесь, только потом не пожалейте.

— Сынок, познакомь нас наконец.

К моему бескрайнему удивлению из-за широкой спины жениха выглянула, взволновано улыбающаяся, свекровь. Я поймала хитрый и довольный Пашин взгляд и скромно, как полагается юной невестке, улыбнулась.

К этой женщине, из всей их семьи, у меня было меньше всего претензий. Она единственная не забывала о Серёжке. Присылала деньги и даже однажды посылку с симпатичными детскими костюмчиками и игрушками. А потом… случилось то, что случилось. Теперь, зная причину её исчезновения из нашей жизни, я не могла обижаться на неё.

— Мама, это моя Юля. Самая прекрасная девушка в мире! Юля, это моя мама. Светлана Викторовна. — довольно улыбаясь, Пашка отступил в сторону, пропуская свекровь вперёд.

И снова странное, неловкое чувство, будто я обманываю кого-то. Я уже была знакома с Пашкиной мамой. Когда, в прошлом, как только вышла в декрет, мы летали с Пашкой к его родителям в Москву. Встретили меня там сухо. Не обижали ни словом, ни делом, но и в семью принимать не спешили. Отнеслись как к чужому человеку, просто гостю. Так что я со свекровью была знакома, а она со мною ещё нет.

И то, как она искренне улыбалась мне сейчас казалось игрой с её стороны. И эти поцелуи в обе щёчки и её восторг, меня не убедили.

Из-за Пашкиной спины в комнату стал просачиваться народ. Гости заполняли пространство вокруг смехом, шутками и радостным гомоном. Хлопали пробки открывающегося шампанского, звенели бокалы, все говорили разом, шумно и разноголосо.

Дальше день стал похож на безумную, сорвавшуюся с тормозов весёлую карусель. События летели одно за другим, сливаясь в бесконечную, пёструю ленту иногда на мгновение прерывающуюся вспышками фотоаппарата в руках какого-то заплесневелого мужичка.

Выходя из подъезда, мы попали под самый настоящий дождь из риса, мелких монет и конфет, которыми нас щедро посыпали наши мамы и гости. "Совет да любовь!" летели пожелания со всех сторон. Соседская ребятня с восторженными визгами бросилась подбирать медяки и деньги покрупнее, местные старушки крестили нас и улыбаясь шептали свои пожелания и молитвы, любопытствующая молодёжь с завистью и интересом рассматривала нас и тут же обсуждала. Свадьба в городке всегда была отдельным событием, и автомобильные гудки свадебных кортежей собирали толпы зевак. Будет потом о чём посудачить — посплетничать местным кумушкам.

— Паша, откуда фотограф? — смеялась я, усаживаясь в украшенную лентами и шарами машину.

— Я готовился. — значительно приподнял соболиную бровь Пашка и, не выдержав, тоже засмеялся.

— А кукла на капоте? Господи, где ты её нашёл? — всеобщее праздничное настроение захватывало и меня. — Ленты эти, шары? Откуда?

— Говорю же — готовился! — довольно улыбался Пашка, радуясь моему искреннему удивлению. — Фотограф отличный. Пьёт только, но дело своё знает. Мне его друг посоветовал. Куклу и ленты мама привезла. И розы тоже. Летела самолётом, чтобы поскорее добраться. Шары мы с парнями всё утро надували.

— С ума сойти! — смеялась я, стряхивая запутавшуюся в его волосах рисинку.

ЗАГС, невероятной высоты начёс на голове регистраторши в велюровом костюме, наше поочерёдное "да" и тоненькое золотое колечко на пальце, которое я с любопытством рассматривала. Своё первое обручальное кольцо я сдала в ломбард ещё в девяностых, когда нужно было собирать Серёжку в первый класс.

Потом поездка по городу. Традиционное посещение площади Ленина с памятником ему же, мы единогласно отменили и поехали на набережную фотографироваться на фоне Волги и круизных теплоходов, стоявших у причалов.

Шумное застолье с тостами, поздравлениями и пожеланиями взаимной любви на всю жизнь, терпения и множества детишек. Крики "горько" и наши с Пашкой слишком скромные поцелуи к великому разочарованию и смеху гостей.

Проводы молодых на первую брачную ночь повторились с точностью до последних деталей. С намёками, и шутливыми наставлениями под аккомпанемент нескромных частушек.

И только оставшись, наконец-то, вдвоём в тёмном салоне такси, мы смогли облегчённо вздохнуть. Сумасшедший день подходил к концу.

В квартиру Пашка занёс смеющуюся меня на руках.

— В этот раз сделаем всё как положено. — прокомментировал он, подхватывая меня, как пушинку, на руки. Я крепко обняла Пашку за шею и положила голову ему на плечо. Это был красивый обычай, но хоть ты тресни, всё происходящее воспринималось мной как игра. И мне, почему-то, очень хотелось поиграть в неё ещё немного.

Глава 28

Пашка аккуратно поставил меня на ноги, пошарил, в темноте прихожей, по стене в поиске выключателя.

— Не включай! — мне хотелось ещё немного сохранить настроение игры и праздника. Казалось, вспыхни сейчас электричество, и волшебство момента исчезнет, растает, растворится в ярком освещении люстры.

Паша замер, а я в тесной полутьме прихожей положила руку на его грудь. Слушала его дыхание, учащённый стук сердца, запах мужского парфюма.

— Юла, — внезапно осевшим голосом прохрипел Паша, накрывая мою ладошку своей. — Ты сводишь меня с ума. Я боюсь не сдержаться и взять тебя прямо здесь.

Я улыбнулась, но немного отстранилась от него. Секс в прихожей сегодня не входил в мои планы.

— Пойдём. — Пашка взял меня за руку и повёл в