оплаты продуктов, Глеб засунул в пакет пятьдесят рублей. Он запомнил слова фельдшера о питании. Не видел в этом «жалость». Что-то интуитивное говорило в нем: «Я так решил».

Глеб закинул покупки в багажник. Груши отложил отдельно.

Вера сняла шапку, пригладила свои длинные русые волосы и с улыбкой смотрела на садящегося за руль Глеба.

— Все купил?

— Ага. Погнали...

Путь оказался не таким долгим, но Глеб попытался разговорить Веру:

— Одна живешь? Так рьяно заработать стремишься, несмотря на здоровье...

— С отчимом. После смерти мамы я живу пока у него. Я не коренная жительница Мологи... Продали дом в Воронежской области... Мама вышла замуж... Стремлюсь откладывать деньги на съемное жилье. Отчим нормальный, но скряга... Ворчит без умолку...

У подъезда их приезд уже ожидали: сгорбленный пожилой мужчина пинал лед, а в губах дымилась папироса.

— Это он? — спросил Глеб, глуша двигатель.

— Видимо, с работы опять отпросился. Уже сообщили...

— Я помогу выйти...

— Не стоит...

— Не переживай, — настойчиво произнес Глеб.

Глеб открыл ей дверь.

— Стой, — попросил он, когда она выбралась из салона. — Возьми продукты...

— Не надо!

— Сколько тебя ждать?! — вскрикнул отчим, буравя Веру сердитым взглядом.

— Сколько нужно, — не менее грубо ответил Глеб, вытаскивая пакет из багажника. Он вручил ей покупки. — Бери и не заворачивайся. Если будут проблемы, то звони в «Млечный». Мне передадут...

— А ты не можешь мне квитанцию отдать? Буду признательна. Ошибочные тоже проверяют.

—Ладно. — Глеб отдал красный квиток, который успел помяться в кармане брюк. — Удачи!

— Большое тебе спасибо! Не забуду... До свидания.

Отчим не решился перечить разговору. Он что-то роптал себе под нос, но взял пакет у Веры. Она слабо обернулась и даже выдавила улыбку, когда Глеб ей подмигнул.

Как только захлопнулась дверь подъезда, Глеба атаковали странные чувства. Он помог не по долгу службы, а по велению сердца. Странно ощущать одновременно беспокойство и радость за удачное решение проблемы.

Глава 8. "Гостеприимство"

Бар «Трактир счастья» находился в конце улицы и «притворялся» теремом: резные стены и разукрашенные яркими узорами подоконники плохо смотрелись с неоновой вывеской. Рослый мужчина в джинсовом комбинезоне вытаскивал из черного пикапа, припаркованного у входа в бар, ящики с пивом. Рядом строился жилой дом. В ста метрах от питейного заведения, к распахнутым воротам тянулась вереница грузовиков.

— Пока закрыто, — процедил мужчина, понимая, что сыщик направляется к бару. — Приходи к пяти...

— Я из полиции, — ответил Глеб с блокнотом и ручкой наготове. — Ты здешний бармен? Макар?

— Ага. Я что-то натворил? Вроде трезвый брожу...

— Нет, я по поводу одного посетителя...

— Ну? — выжидательно подытожил Макар, выравнивая строй ящиков, которые могли в любой момент осыпаться, скользя по льду.

— Игнат тебе известен?

— Каблучок?

— Что?

— Ну, каблучок. Мы их так называем, — лениво ответил Макар, опираясь на кузов пикапа. — Дурачок со своими журнальчиками и теорией заговора. Я рад, что Игнат здесь нечастый гость... Скрывается от своей дражайшей женушки. Напивается, а потом блюет мимо унитаза. Знаем... Проходили...

— Много пьет?

— А как же? Впрок, как говорится... Может залпом выпить из двух бутылок и не поперхнуться... Курит женские сигареты с ментолом... Алкашей мне распугивает...

— Двадцать первого ноября у тебя гостил?

— Так... — задумался Макар. — Вроде... Игнат раз в месяц прибывает, а потом просит довезти свое синее тело до работы. Тактика такая... Чтобы другие беспокоились о его проблемах...

— А как ведет себя во время пьянки?

— Спокойный. Дурной, правда. Но тихий алкоголик, — нахмурился Макар, потирая руки от холода. — Занимает самый дальний стол и часами читает всякую чушь. А в перерывах квасит...

— Ясно. Значит, в ночь с двадцать первого на двадцать второе был?

— Ага. Я начал выгонять Игната заранее. В два ночи. Не хочу штрафов. Вот и приходиться шевелить бухих...

— Во сколько он вышел на улицу? Примерно...

— Он у нас педант. Постоянно на часы пялился. Где-то в пятнадцать минут третьего. Обиделся в придачу, что такси ему не вызвал. Хотя чаевых не выдает...

Глеб подождал, пока строители поутихнут и перестанут стучать по металлу.

— А в каком настроении он был? — спросил он, пытаясь медленно подвезти к главному: — Имею в виду его эмоции... Зол или подавлен?

— В своем обычном состоянии: амебы, — горько усмехнулся Макар. — Просто я не отвечаю за то, что происходит за пределами моего трактира. Он вообще жив?

— Да.

— Тогда к чему такие расспросы? — раздраженно осведомился Макар.

— Так нужно.

— Ближе к делу... Я работаю, как видишь...

— Игнат мог принести с собой оружие?

— Ты серьезно? Шутишь? — не поверил Макар. — Да он с зажигалкой справится не может...

— Ясно.

— Обычный выпивоха с комиксами «Душистый гусь». В карманах гуляет ветер. Игнат каждую копейку считает. Я прогнал всех по домам, а его обнаружил в туалете... Он мне своей тошнотой забот прибавил, — угрюмо произнес Макар. — Взял его за шкирку и поволок к выходу. Потом он испугался, что темно... Свет на улице вырубили...

— И?

— Я просто закрыл дверь и пошел решать проблемы. Игнат на ногах толком не стоял, но морозец сделал свое дело. Вот он и отправился по прямой к себе на работу. Здесь же тупик... Никакого оружия у каблучка и в помине не было. А то бы весь трактир слушал очередную ахинею... Игнат обожал хвастаться по мелочному поводу. А уж такое сразу бы выдал всем присутствующим.

— Не горели фонари?

— Ага. Я думаю, что стройка виновата. Постоянно какие-то перепады электричества. Только в пять утра включили...

— А свет в трактире был?

— Ну да. Аварийный генератор на солярке творит чудеса. А около половины третьего включился прожектор на строительных лесах. Но рабочие его сразу вырубили, когда я начал им кричать, что чуть не ослеп. Прямо в окно, — Макар инстинктивно потер глаза и добавил: — Идиоты...

— Не заметил странностей в ту ночь? Хлопки, например...

— Только убойную работу кретинов в касках... Додумались здесь высотку строить... Всю клиентуру распугивают... Конечно, потом посетителей в трактире будет больше, но нервные клетки того не стоят.

Глеб записывал в блокнот временные рамки, озвученные барменом.

—