— Без адвоката ни хрена не скажу, — буркнула Виолетта. — И кто дал вам право на обыск?..

— Нам не нужно разрешение, — грубо парировал Арсений. — Сейчас решается судьба твоего мужа, а ты ерепенишься...

— Как-как?

— Ты слышала, — сказал Глеб. — Это неформальная беседа, Виолетта. Мы на шутников не похожи. Хочешь ждать повестки? Как твоя позиция поможет Игнату?

— Все уже решено, — не унималась Виолетта. — Следователь сказал готовить вещи... А потом, — она провела пухлым пальцем по своей шее.

— Если говоришь, что он не виноват, то почему не хочешь помочь расследованию? Мне кажется, что ты стараешься настроить нас против него...

— Вы его и...

— Мы только недавно узнали об аресте Игната, — раздраженно произнес Глеб. — Следователь вообще к этому делу отношения не имеет. Я целый день ездил к свидетелям...

— Не утрируй, — зашипел на Виолетту Арсений. — Подробно расскажи о той ночи...

— Пока Игната не осудили. Но время уходит. Оно не в вашу пользу. Хочешь ему подачки возить, зная, что прогнала тех, кто может в этом разобраться?

Виолетта закрыла лицо руками.

— Ладно, — приглушенно сказала она. — Что хотите узнать?

— А сразу нельзя было? — с негодованием вопрошал Арсений.

— Во сколько Игнат пришел той ночью? — начал Глеб, вытаскивая блокнот с ручкой.

— Уф... Около четырех утра. Весь грязный как свинья. Еще и набухался. С глазами по пять рублей. Врал про работу и мямлил что-то себе под нос... Я его раздела, а вещи кинула в стиральную машину...

— Где они? В шкафу?

— Нет. — Виолетта посмотрела на Глеба, как на сумасшедшего. — Он же не голый на работу пошел...

— А сменная одежда? — не понял Арсений. — Ну, в твоем гардеробе много шмоток... Из мужских только куртка осенняя висит...

— Везде залезете, — желчно усмехнулась Виолетта. — У нас с Игнатом общий бюджет. Цены-то видели? Ничего, сейчас ему робу в тюрячке выдадут.

— Цирк, — вздохнул Глеб. — А он говорил, что произошло?

— Нет, — отстранено ответила Виолетта. — Сказал только, что упал, когда с работы шел. В ночную же пашет... Где успел наклюкаться... Глисты всегда места такие находят...

— Оружие у него было?

— Какое, господин полицейский? Он отродясь ничего подобного в руках не держал. Я для него защита и опора. Без меня Игнатик мог быстро закончиться... Все его клюют. Никто за мужика не считает...

— Понятно, — сказал Глеб. — А таил ли злобу на женщину, которая лишила прав за пьяную езду?

— Какая? Кто она? Очередная курица?

— Нет, — терпеливо ответил Глеб. — Несколько лет назад Игната остановила полицейская...

— Женщина? Пенсионер с усами из прошлого века. Мы тогда с Игнатиком ко врачу спешили. Этот прохиндей накинул сверху пару рюмок ликера втихую. Вот и развезло в нашей ласточке...

— А как звали патрульного?

— Не знаю, но квитанцию в суде получила. Сейчас принесу...

— Давай.

Виолетта вернулась, сжимая в руке помятую розовую бумагу. Арсений забрал квитанцию и сказал:

— Приобщим к делу. Если нужно, то сделаем копию...

— Не надо, — устало ответила Виолетта. — Игнатик, конечно, тормоз, но я люблю этого сморчка больше жизни. Разберитесь, пожалуйста, с этим. Наши соседи не верят, что мой муж способен убить бабу из оружия...

— А Ерпиля знаешь? — резко спросил Арсений.

— Впервые слышу. У Игната никогда не было друзей. Одни нахлебники. То там займут до зарплаты и не отдадут... То машину возьмут, а потом привезут с пустым баком... Мы везде ходим вместе... Вот не проконтролировала придурка, а он вляпался в неприятности...

— Мы проверим информацию, — заключил Глеб, кивая Арсению, давая понять, что пора уходить. — Допрос проведем сегодня...

— А дальше?

— Посмотрим. Но твои показания важны.

— На что тогда надеяться? — сокрушенно спросила Виолетта, стоя у входа на кухню.

— На правду, Виолетта. На правду. — Глеб напоследок осмотрел кухню и вышел из квартиры, следуя за Арсением.

Они спускались по лестнице, когда рация на ремне Арсения сухим женским голосом сообщила:

— «Внимание! Всем постам! Всем постам! Ограбление инкассаторов на Рублевой площади»!

— Вовремя, — хмыкнул Глеб.

— Почти минуту вещает. Я громкость снизил до того, как идти к этой истеричке... Ответить?

— Да, — посуровел Глеб, морально готовясь к неизбежному вызову. Их разговор эхом разнесся по всему подъезду.

— Говорит «Млечный». Выезжаем, — отрапортовал Арсений, замедляясь перед очередным пролетом.

— «Принято! Преступник вооружен. Захватил пункт обмена валюты в одиннадцатом корпусе. Внимание! Внимание! Всем постам»!..

— Постой, — Глеб на улице остановил Арсения. — Дам пару советов... Никогда не прячься за дверью тачки. Для пули она как картон. И пистолет не заряжай за рулем, когда топишь по ухабам...

— Понял.

— А где бронежилет?

— Черт, — виновато улыбнулся Арсений.

— И свой не взял?

— Нет. Извини.

— Тогда не лезь на рожон. Как приедем, то укрывайся за машиной. — Глеб подошел к «Дуксмобилю». — Где мигалка?

— В багажнике, — заверил его Арсений, открывая свою. — В правом отсеке, рядом с фонарем. Просто нажми на кнопку...

— Ага.

Глеб водрузил на крышу проблесковый маячок с магнитным основанием, а провод протянул в салон, садясь за руль, медленно закрывая дверь. Воткнул шнур в прикуриватель. Мигалка ожила, загудела на весь район.

— Рация...

Глеб подключился к общей радиочастоте, чтобы понимать, как развивается ситуация. И быстро сорвался с места.

Водители при звуках проблескового маяка сразу уступали дорогу. Было опасно на большой скорости проезжать перекрестки. Оставалось надеяться, что не найдется гонщик, который решит проигнорировать полицейские машины.

— «Всем постам! Повторяю! Всем постам! Преступник движется в сторону Китежской улицы! В сторону Китежской! Вооружен»!

Глеб вырулил на Рублевскую площадь. Он увидел мужчину в черных брюках и кожаной куртке, бегущим по тротуару. В одной руке злоумышленник держал денежный мешок, а в другой обрез от охотничьего двухствольного ружья.

Завидев машину Глеба, преступник свернул в переулок, где стояли заградительные столбики.

— Ладно. — Глеб остановился и выбежал из машины, на ходу перезаряжая пистолет. За спиной со скрипом затормозили три патрульные машины.

— Обходим с другой стороны! — скомандовал полицейским Арсений. — Глеб, веди его к нам! Ты...

— Чего? — откликнулся один