— Угу, но сначала я превращу тебя в болотную жабу, — пообещала в ответ языкастая русалка. — С черным веником на твоей бестолковой башке!

— Почему с веником? — на миг оторопела Марго. — Да еще с черным?

— Так у тебя сейчас такой же! — издевалась доморощенная колдунья.

— Шо-о?! Да ты на себя глянь, лахудра нечесаная!

— Та-ак, страсти накалились до предела, — ухмыльнулся Эрос. А у Хрома и Огонька животы уже были готовы лопнуть от смеха.

— Так кто же ты? — вдруг изменившись в лице, почти суровым тоном повторил вопрос Эрос. Незнакомка, не ожидавшая такого резкого перехода, смутилась.

— Зови меня Занозой, — без малейшего намека на кокетство сказала она.

— То же мне, заноза выискалась! Ты еще скажи, что Глюкоза твоя старшая сестра! — вспыхнула было вновь Марго, но Эрос отрезал: — Все, хватит!

Потом уже спокойным голосом произнес:

— Так вот, Заноза… ты пойдешь с ребятами. Марго, и вы двое, — Эрос перевел взгляд на Хрома и Огонька, — сейчас идите на кухню. Поможете Нонне Юрьевне. Она собралась десерт подавать… Короче, поможете.

— А я? — ничего не понимая, спросил Палермо.

«А ты со мной!» — одними глазами приказал Эрос.

Друзья вышли покурить за дверь Гапоновой квартиры.

— Ну, што там? — Палермо поднес зажженную спичку к лицу Эроса; спичка заметно подрагивала, будто ее одолел нервный тик.

— Чего так волнуешься? — вопросом на вопрос ответил Эрос. В отличие от товарища он был как-то уж слишком спокоен. Обреченно спокоен.

— Достала мура эта… А тебя нет?

— И мне надоело. Только… Замышляет что-то Кондрат. Сначала этот бестолковый маскарад, потом тибетские пляски…

— А ты уверен, что тот красномордый черт с черепами на башке — Кондрат?

— Хм, кто ж еще? Конечно, Кондрат… Понимаешь, все это была присказка, затянувшееся вступление… А главного так и не дождались.

— Гемоглобова, что ли?

— Да. Помнишь, Кондрат обещал нам рулетку? Чтоб выяснить, кто убил тогда Савла… И кто сегодня убьет кого-нибудь из нас.

— Бедный Савл… Хоть кто-то был у него на похоронах?

— Почему ты спрашиваешь?

— Все говорят о Пашкиной смерти. Но я не видел еще ни одного пацана, который ходил бы к нему на кладбище. Тебе не кажется это странным?

— Ничего тут странного. Савл жил как затворник, ни с кем особенно не был близок, не общался… Даже сигареты никому не одалживал! Сейчас уже не до него. Надо думать о другом. О том, кто, вероятно, до сих пор среди нас, ждет удобного случая, чтоб снова…

— Так ты думаешь, это не Ален?

— Ален?! Охренел, сволочь! — Эрос в ярости схватил приятеля за грудки, ударил спиной о железную дверь. Эроса прорвало — напускного спокойствия как не бывало. — Да как ты можешь так о ней?!..

— Ладно, ладно, остынь! Ты ж сам ее… того…

— Дурак потому что был… И щас тоже дурак.

Эрос отпустил Палермо. Вздохнул. Палермо продолжал висеть на двери. Эрос удивленно уставился на товарища — Палермо виновато улыбнулся. Вдруг Эроса начал разбирать смех — на удивление, беззаботный, беззлобный смех.

— Сними, — беспомощным тоном попросил Палермо… и сам рассмеялся. Трудно было не рассмеяться. — Ха-ха-ха, видать, куртка зацепилась за номер квартиры!

— Ха-ха-ха, не понял: ты что, куртку наизнанку носишь?

— Нет, ха-ха, это фасон такой. Петля на спине пришита.

— Фасон? Сам ты фасон, — Эрос снял Палермо с двери. — Пойдем. Похоже, шоу продолжается.

— Рулетка?

— Все может быть, — Эрос грустно улыбнулся, берясь за дверную ручку.

В подтверждение его слов, сказанных наугад, в коридорный полумрак, впереди внезапно бабахнуло, лязгнуло с металлическим звуком — и в приоткрытую дверь ударил радостный ор. Счастливые вопли, хохот, чей-то сумасшедший голос, пытавшийся перекричать или перепеть всех, вакханальный звон металла о стекло, топот застоявшегося стада… В первый момент Эрос и Палермо оторопели от такого всплеска энергии и куража… Затем, не сговариваясь, одновременно ринулись в дом, на бегу что-то выкрикивая и, как очумелые, хлопая друг друга по плечу и спине.

Влетев первым в комнату, Эрос едва не врезался в широкобедрую фигуру Нонны Юрьевны, не вовремя ставшую на проходе. Столкнулся — и на миг задержал дыхание, обжегшись о живое женское тело. Все такая же по-девичьи стройная — ну разве что немного располневшая, утратившая часть прежней легкости, — затянутая в полупрозрачную кофточку и тесные молодежные джинсы, мать Кондрата еще могла… Да она запросто могла увлечь, вскружить, завести! Запросто могла оставить ожог на сердце.

— Ой, Нон Юрьевна, простите! — Эрос расплылся в виновато-похотливой улыбке.

— Вот еще, простить я его должна, — с напускной строгостью проворчала Нонна Юрьевна, при этом с головы до ног обдав юношу паточным взглядом; Эрос тотчас почувствовал себя под сладким ее колпаком. — Будешь предан самому строгому наказанию. Вероятней всего, порке… Хм, если сам, конечно, не захочешь меня выпороть. А пока займи свое место. Вон там. И ты, Палермо, тоже. Чего встал, как мухомор перед Красной Шапочкой?

Оторвав прямо-таки хозяйский взгляд от крепких еще сисек Нонны Юрьевны, Эрос увидел перед собой место будущей оргии. Сладкой оргии, черт ее подери!.. И довольно хмыкнул. Присказка кончилась. Похоже, начиналась сама сказочка.

К центру комнаты, состроив нарочито серьезные и глупые рожи, старательно мешая друг дружке, знакомая четверка катила кухонную тележку. Чудом до сих пор не свалившись, далеко не черепашьими шажками на тележке ехал торт. Огромаднейший! Палермо даже присвистнул от удивления.

— Гляди-ка, Эрос! — восторженно заорал он.

— Да вижу, вижу. Не торт, а монстр какой-то. Канализационный люк и то слабее будет, чем этот тортище… Нда-а, Кондрат приколист, каких мало.

И в самом деле было от чего прийти в восторг. Торт, конечно, имел мало общего с канализационным люком, зато здорово смахивал… на рулетку. Также поделен-раскрашен на красно-черные дольки, так же пронумерован от нуля до 36; имел очень схожую крестообразную рукоять для вращения… Приглядевшись, Эрос заметил, что рукоять сплошь облеплена какой-то ерундой — не то орехами, не то еще какими-то восточными прибамбасами.

Народ кругом ликовал, не выбирая выражений подгонял хозяйку, бурно комментировал предопределенный момент поедания торта… А Эрос, наверное, единственный, брезгливо кривил губы.

— Неужели так просто? Рулетка — обычный заказной торт. Все так пошло и просто…

Нет, Эрос не мог в это поверить. Ни-за-что! Чтоб рулеткой оказался мутант бисквит… Глядя в жадные, загребущие глаза гемов, освободившиеся от плена маскарадных масок, а теперь спешившие взять в плен маскарадный торт, он вдруг нутром почувствовал близкую засаду. Вот сейчас… скоро… как даст!