Рыжая девочка помолчала.

– Да. Страшно. И больно. Очень больно. И эта боль никогда не заканчивается. Ты уносишь ее с собой на тот свет. И будешь носить ее в себе целую вечность. Боль – это огонь, который тебя пожирает. Который грызет твои кости.

– Я не умру, – твердо сказал Лупоглазый.

– Умрешь. Все умирают.

– А я не умру, – упрямо повторил Лупоглазый.

– Глупый, глупый Лупоглазый. Ты очень-очень скоро умрешь. Очень-очень плохой смертью.

Лупоглазый услышал за спиной странный скрежещущий звук. Он повернулся и увидел, что Возница точит нож на каменном бруске. Тот самый нож, которым он выковыривал дробь из его груди.

– Глупый, глупый Лупоглазый. Мертвый, мертвый Лупоглазый.

Стены качались. Подняться с дивана – это была плохая идея. Павел плюхнулся обратно. Потолок кружился над головой. Стены надвигались. Сколько он вчера выпил? Явно больше, чем обычно. С каждым днем ему приходится выпивать все больше, чтобы заснуть. А деньги кончаются. Скоро снова придется выходить на улицу.

Сделать это в первый раз было трудно. Особенно когда ты бывший милиционер. И особенно если то, что ты бывший милиционер, для тебя что-то значит.

Впервые он сделал это пять недель назад. Вскоре после Того Дня.

Это был менеджер. Наверняка такой же приезжий, как и он. Недорогой костюм. Бутылка пива в руке. Абсолютно бесполезное, слабое существо, у которого сил хватает только на то, чтобы дойти до работы и прожить свой день до вечера. А вечером – пиво по пути от метро. Сил не хватает даже для того, чтобы дотерпеть до дома. И выпить эту бутылку пива перед телевизором. Съемная квартира, маленькая зарплата. И ровным счетом никаких перспектив. При этом страшно гордится собой и каждый день ищет в Интернете своих одноклассников. И думает про себя – вы все отстой, а я живу в Москве и работаю в офисе. Король мира. Мерзкая личинка. Одноклеточное. Одна надежда, что никогда не сможет принести потомство. Потому что ни одна баба в этом городе такому слизняку не даст.

С ним все было просто. Увидев Большого Васю, он сразу достал бумажник. Бумажник Павел ему вернул, а деньги забрал. Пятьдесят долларов. Поменял их тут же возле метро и купил на все водки.

Пятидесяти долларов хватило ненадолго. Снова пришлось выходить на улицу.

Павел не был в этом деле профессионалом, поговорка «где кантуемся – там не шухерим» была ему не знакома. Он тупо шел к ближайшему метро. Конечно, каждый раз мог оказаться последним. Но он был уверен, что у него есть три попытки. Три раза он мог сделать это безнаказанно. Непонятно, откуда у него взялась эта уверенность, но она у него была.

Второй его жертвой стала молодая женщина с коляской. Когда он показал ей Большого Васю, она стала умолять Павла не трогать ее. У нее маленький ребенок. Ее муж бросил ее и уехал с ее лучшей подругой в Питер. Ей нужны деньги.

Деньги у нее были. Почти три тысячи. Когда Павел забрал их, она как будто потухла. Даже вроде бы стала ниже ростом. Ничего, найдешь себе нового мужика. Оглянись, по улицам ходят толпы менеджеров, которые готовы на все, лишь бы было куда всунуть. Даже взять на себя чужого ребенка. Своего-то они зачать не в состоянии.

Третьей была вредная тетка, которая, даже увидев Большого Васю, не сдавалась. Она угрожала закричать, вызвать милицию. Проклинала Павла, всех его предков и возможных потомков. Стыдила его, взывала к его лучшим чувствам. Но в конце концов отдала деньги. Всего около четырехсот рублей.

Эти деньги закончились вчера.

Павел знал, что, если он выйдет сегодня на улицу, его поймают. У него получилось сделать это безнаказанно три раза. В четвертый раз этот номер не пройдет.

Он снова поднялся и пошел на кухню. Стены кидались на него справа и слева, били его по плечам и ногам, но он дошел.

На кухне было совсем худо. На столе стояла тарелка с отбитым краем, переполненная окурками. По всему столу тоже валялись окурки. Столешница была прожжена в нескольких местах.

Окно было открыто, и из окна в квартиру потоком шел удушливый запах дыма.

На полу, на подоконнике, повсюду стояли, валялись пустые бутылки. Холодильник был открыт. Там стоял пакет с кефиром, в котором наверняка уже зародилась новая отвратительная жизнь.

Павел медленно опустился на стул, который под ним отчаянно заскрипел. Если он сейчас упадет, то уже не поднимется.

Где-то на периферии сознания Павла крутилась важная мысль. Что-то о том, что он забыл.

Что же это?

Это по поводу сегодняшнего дня.

А что по поводу сегодняшнего дня?

Павел повернул голову и посмотрел на календарь, висящий на стене. На календаре были зачеркнуты дни. Черной шариковой ручкой, крест-накрест. Дни с начала месяца. И сегодняшний день – 7 августа, обведен. Черный кружочек.

Сегодня. Это произойдет сегодня.

Павлу вдруг стало радостно и спокойно.

Сегодня.

Все, больше не нужно бегать по улице, размахивая Большим Васей, и пугать людей. Не нужно травить себя дешевой водкой. Не нужно сидеть на балконе и выть на луну.

Ничего больше не нужно.

Осталось сделать совсем немного.

Ему поможет Большой Вася.

Вот он, рядом. Всегда на расстоянии вытянутой руки.

Павел протянул руку. И Вася привычно скользнул в руку. Сколько раз он его так держал, чувствуя, как он разогревается в его руке?

Павел поднял руку и приставил Большого Васю к голове.

Не подведи, Большой Вася.

Не подведи.

Большой Вася.

Пистолет «ТТ».

Калибр 7,62 миллиметра.

Прицельная дальность – 50 метров.

Он не промахнется.

8-зарядный магазин.

Ему хватит одного патрона.

Эрнест ворвался в кафе, как божия гроза, опрокинув стоящую у входа вазу с цветами и едва не сбив с ног официанта. Не извинившись и даже, кажется, не заметив произведенные им разрушения, он двинулся к сидящему под гирляндами зелени Андрею, сметая все на своем пути. Рухнув на стул, он продолжил разговор, который, судя по всему, мысленно вел с Андреем всю дорогу.

– В конце концов, вы взрослый человек и должны думать о последствиях своих поступков!

– Вы о чем? – осторожно спросил Андрей.

Эрнест взял со стола салфетку, вытер мокрый от пота лоб, скомкал салфетку и бросил ее на стол.

– Нина не вполне здорова. Ей вредно слушать ваши россказни.

– Какие россказни? – Андрей ровным счетом ничего не понимал.

– Это вы задурили ей голову своими сказками про ее отца.