может быть, что в первый раз эта хуйня не порвалась, а во второй да?

Тревога в ее голосе заставила его сделать невозможное и повернуться. Яна уже стояла и задирала платье, по ее бедрам текло пару ручейков крови, в крови была и ладонь. Никакой игривости, никакой наглости. Яна растерялась, ее рука дрожала.

— Да, — эхом прозвучал его голос.

Чувство вины накатило с силой разрушительной. Чтобы не убить себя самого, Леше нужно было крушить внешние объекты.

— Сука! — заорал Леша так, что Яна зажмурила глаза.

В порыве ярости он перевернул шкаф и тумбу, прикрепленное к стене зеркало полетело на пол со звоном, вешалки валялись под ногами. Леша стал скоплением ненависти, кроме нее не осталось ничего, он не разбирал, кого ненавидит и за что, себя, ее или странную связь между ними. Не в состоянии посмотреть на Яну еще раз, Леша отпихнул ногой сломанную мебель и вышел из квартиры. Он не видел, как расплакалась Яна, а потом неожиданно для себя улыбнулась, погладив свою шею.

Глава 13

Леша гнал по городу с опасной скоростью. Раньше байк помогал очистить голову, уничтожить все посторонние мысли, теперь даже он ассоциировался с ней. Одержимая скоростью Яна, напоминающая о ней скорость. Мысли закреплялись под черепной коробкой, сводя его с ума. Внезапно Леше захотелось слететь с моста, по которому он гнал, поэтому он остановился. Пытаясь различить шум воды сквозь рычание двигателей, Леша сделал глубокий вдох едких выхлопных газов. Все должно было быть не так, он ведь искренне верил, что остановится. Мало того, что Леша сорвался, так еще и повел себя, как последний подлец. Ей было больно. Ей точно было больно, даже если часть криков была от удовольствия. Теперь перед глазами застыли не кадры из эротического фильма, а дрожащая окровавленная рука.

Все, что Леша мог в тот момент, сознаться самому себе в своей никчемности. Хоть его чувство вины и мешало дышать, рядом с ним скользило мерзкое удовлетворение. Ему хотелось еще. Не секса, не ощущения власти, а именно ее. Поэтому в этот раз Леша должен был приложить все усилия, чтобы сдержать в себе безумные чувства. Теперь этого точно не повторится, он окажется готов к любой уловке и выиграет.

К его великому облегчению Яна перестала ходить полуголой. Да, ее взгляды и намеки были прежними, но хотя бы внешних отвлекающих факторов не было. Казалось, что его игнорирование не трогало Яну ни капли, она врубала музыку, пела и танцевала, уходила гулять, все, как и обычно. Только Леша не верил в то, что она вернулась к истокам и выжидала, куда разумнее было бы ожидать, что она готовится к решающему броску.

Что именно она придумала, Леша догадался не сразу. Яна все чаще появлялась в его мастерской, хотя он приезжал туда один. Уже пару недель он ее вообще никуда не брал, не возил на байке и старался не пересекаться. Уходил рано, возвращался поздно, вряд ли это играло ей на руку. Просто захотела маячить перед глазами на работе? Танцевать и привлекать внимание развязными жестами здесь? Может и так, но зрителем Леша точно оказался не единственным. Лишь через пару дней Леша понял, что она делает, в кого в этот раз направлены ее взмахи ресниц. Яна приходила к Глебу, запрыгивала перед ним на стол, когда он работал и подкалывала, или же рассказывала свои лживые истории.

Опять решила сыграть на ревности? Леше стало даже смешно, он слепо верил в то, что Глеб считает ее идиоткой, а общается только из-за скуки. Идиотом оказался он сам. Яна играла симпатию, а его новый работник отвечал взаимностью. Он лыбился ей похабной улыбкой, стал словно невзначай касаться ее волос и лица. Только тогда Леша действительно забеспокоился. Сбежать от Яны было невозможно, как и от ревности, и от тревоги. Наступив на горло гордости, он подошел к Глебу, когда Яна отошла в туалет.

— Слушай, я тебя нормально прошу, не суйся к ней, — сказал Леша.

— Так я разве суюсь? — рассмеялся тот.

— Нахуй тебе это? Сколько тебе? Тридцатник? Что бабу постарше не можешь найти? Яна еще дура и творит полную хуйню.

— Двадцать восемь, — чуть не пропел Глеб. — Слушай, тут такое дело… Понимаю, беспокоишься, все дела, но давай-ка разграничим работу и личную жизнь. Работа работой, но что и с кем я делаю вне ее, тебя ебать не должно. Со своей жизнью как-нибудь разберусь сам.

Леша оценил напыщенную ухмылку Глеба. Здесь было не просто отстаивание границ, в его характере точно было что-то дерьмовое.

— Она делает это, чтобы меня позлить, — выдавил Леша.

— Мне похуй на ее мотивы. Выросла девочка, привыкай, — засмеялся Глеб. — Бать, в шестнадцать уже можно.

Похлопав по плечу, выпятившего нижнюю челюсть Лешу, Глеб накинул джинсовую куртку и пошел к выходу.

— Блять, можно побыстрее? — закатила глаза Яна, а потом повернулась и подмигнула Леше.

— У меня вообще-то свои планы были. Раз подвожу тебя домой, может хоть сыграешь благодарность? — сказал ей Глеб.

— Это ты мне должен быть благодарен. Хуй у тебя когда-нибудь будет такая охуенная компания, как я.

Они вышли на парковку, Леша подошел к окну. Чтобы смотреть на то, как Яна запрыгивает за спину наглого паренька на байке и не разбить стекло с кулака, концентрация требовалась немыслимая. Яна смеялась, обняла Глеба за спину и, только когда они тронулись, посмотрела на Лешу. Глядя ему прямо в глаза, она облизала губы, затем прикусила нижнюю, как и когда он кончил ей в рот. Накал ревности достиг предела, когда она невинно опустила голову к спине другого мужика и скрылась из виду. Со стола полетело все, что было, под оглушающую ругань Леши.

Так много, как за последние сутки, он не курил ни разу в жизни. Леша даже решил провести весь следующий день дома. Хоть Яна и прохаживалась по квартире, его не особо успокаивало ее присутствие и, похоже, не зря. Часов в десять вечера он заметил подозрительную активность и вышел из комнаты. В облегающей светлой маечке и широченных серых джинсах, Яна красила ресницы в своей спальне, предусмотрительно не прикрыв дверь. На ее губах уже была темно-бордовая помада, особенно не понравившаяся Леше. Значит последний ее выпад — это уехать ночью с Глебом непонятно куда? Хотел бы Леша сохранить безразличность, но тревога оказалась сильнее:

— Куда собралась?

— Не твое, нахуй, дело, — улыбнулась своим большим ярким ртом Яна.

— С этим Глебом ебаным встречаешься? Никуда ты с ним, блять, не пойдешь!

— Какого