только утром, никого рядом не было. Разочарование, какое бывает после приятного сна, что развеялся. Яна почувствовала горький комок, неужели ей приснилось, как Леша позволил остаться? Приглядевшись, она поняла, что здесь не ее бетонные стены с проволокой. Кирпичная кладка, люстра-колесо… Оказывается, Яна спала в его кровати.

С улыбкой в треть лица Яна отправилась на поиски Леши. Ее удивление звукам на кухне было неимоверным. Принюхиваясь к запаху кофе, Яна убедилась, что он не просто воды попить отошел. Леша накрыл на стол: из чашек дымился кофе, в тарелке лежали круассаны.

— Впервые за пять лет решил организовать завтрак? Это что, блять, боюсь спросить, такое сдохло? Не поленился сгонять за круассанами и кофе, — Яна сделала глоток из ближайшей чашки, — нихуевый заварил.

— Ну садись завтракать. И тебе, блять, доброе утро.

Яна села, только после того как сел Леша. До последнего она ожидала подвоха. Вроде его не появлялось, поэтому Яна разломила круассан и стала обдирать от него самые аппетитные кусочки.

— Оу, вы месье, приготовили потрясающие французские круассаны, — Яна прокартавила каждую «р» в высказывании.

— Не нравится? Хуй еще раз пойду в такую рань.

— Да нравится, заебись завтрак.

Особенно длинный взгляд Яны потушил недовольство Леши. Он решил продемонстрировать подвох, достав из-за спины букет крохотных голубых цветов.

— Да ну нахуй. Ты не мог знать! Откуда, блять? — Яна схватила цветы и с детским восторгом перебирала их пальцами. — Единственные цветы, что я люблю, это незабудки, но я тебе этого не говорила.

— Нравится?

— Да, спасибо.

Теперь Яна посмотрела на Лешу совсем иначе. Никакого барьера, он был уязвим и смотрел на нее искренне. Яна не почувствовала радости, от того что Леша сложил оружие. Его внимание и желание порадовать пробили брешь в ней самой. Такого Яна не испытывала еще никогда. Чувство, похожее на вчерашнюю беспомощность, только легкое и приятное. Он почувствовала себя желанной и опустила глаза. В груди растекалось согревающее тепло, Яна решила им поделиться. Сделав пару глубоких вдохов, она поддалась вперед и поцеловала Лешу. Непринужденно, только губами. Удивительно, что именно поцелуй-благодарность вызвал у Яны смущение. Они уже целовались иначе, у них был жесткий секс, и Яна не стеснялась соблазнять Лешу, а вот обычный нежный поцелуй вызвал пожар в груди.

Леша улыбнулся ей, Яна улыбнулась ему глазами.

— Я пойду в душ, поставишь в вазу?

— А у нас есть вазы?

— Нет, ты же мне раньше цветов не дарил, — скривила губы Яна. — Значит в чашку.

Когда она разделась и зашла под теплые струи воды, Яне, конечно, хотелось, чтобы Леша оказался рядом. Она скучала по нему, хотела его, но была готова к тому, что Леше потребуется больше времени на принятие изменений в их жизни. Скрип двери приятно удивил Яну. Створку душа она отодвинула сама. Если Леше не понадобилось раздевать ее глазами, то Яна через взгляд передала Леше все свои намерения. Обняв за шею мокрыми руками, Яна потащила Лешу к себе прямо в одежде. Стянув прилипшую футболку, Леша запустил руку к шее Яны и поцеловал в открытые губы.

Оставшаяся одежда слетела с Леши также быстро. Яна прижалась грудью к его груди, очерчивая пальцами бугры напряженных мышц Леши. Длинна поцелуев вызывала онемение губ и языка, но никто не решался оборвать их первым. Скольжение рук Леши по телу распаляли настолько сильное желание, что и сильный напор душа оказался бессилен. Яне было плевать на брызги, что попадали в рот и глаза, и влажность, мешающую дышать. Она хотела Лешу, и наконец-то он был рядом.

Яна и не думала, что в душе можно воплотить так много поз, что возможно испытать оргазм стоя. Когда ее шибало током от затянувшегося удовольствия, она уже не контролировала ни крики, ни движения. Только закрученной в полотенце, глядя на то, как вытирается Леша, она увидела ярко-красные полосы на его спине.

— Вот же пиздец, я разодрала тебе спину, — Яна тихонько дотронулась одной царапины и скривила губы. — Прости, я не специально.

Вот только в глазах Леши не было злости или претензии. Он улыбнулся ей и притянул к себе за бедра.

— Мне даже понравилось.

— Понравилось? — нахмурила брови Яна.

— Да. Во время секса можешь делать все, что хочешь.

— Все? — прикусила губу Яна.

— Абсолютно.

Его уверенный взгляд ни капли не смутил Яну, она была уверенна в себе не меньше и обняла его за шею. Тестируя лимиты, она укусила Лешу за губу, после чего нежно поцеловала.

— Так может это будет распространяться не только на секс?

— Не наглей.

Леша сжал ее ягодицы посильнее и глянул с предостережением. Весь день они провели вместе. Яна нажарила картошки, которую почистил Леша. У них гремела музыка, Яна танцевала часами, напевая вызубренные припевы. Вечером они посмотрели фильм в обнимку, а потом Леша впервые сам принес гитару.

— Нихуя себе! — взорвалась смехом Яна. — И что играть будешь, Металлист?

— Новую.

— Песню написал? — широко открыла рот Яна. — Ты, блять, лет шесть нихуя не писал.

— Ну вот одну, блять, написал.

Неопределенно взглянув на Яну, Леша взял первые аккорды. Яна прижалась головой к спинке дивана и смотрела на него не моргая. Она догадалась, что это за песня, но до сих пор не могла поверить. Эта песня была совершенно другой, не похожей на песню для ее мамы. Резче, насыщеннее, с обрывами, от которых захватывало дух. Да и по тексту гораздо глубже. Было ли приятно Яне, что Леша сочинил для нее песню, песню, похожую на нее саму? Безумно. Только чувства она вызвала не только светлые. Яна провалилась в себя и покинула пределы реальности.

— Ты строил этот дом всю свою жизнь,

В него вложил все силы и старания.

Он был просторным, хоть и ледяным,

И вот вся жизнь горит кровавым пламенем.

Открой настежь скорее двери,

Пока не задохнулся в едкой темноте.

Ты думаешь, что так найдешь спасение,

Но станешь жертвой той, кто все спалил.

Угарный газ, как раскаленный прут,

Пронзает насквозь легкие жестоко.

Ты думал, что умен, а оказался туп.

Не видел огня грозного намека.

Открой настежь скорее двери,

Пока не задохнулся в едкой темноте.

Ты думаешь, что так найдешь спасение,

Но станешь жертвой той, кто все спалил.

Все то, во что ты верил, стало пылью,

Вернее, пеплом от сгоревшего костра.

Но ты не пожалел о том, что вышел,

Ведь домом стала для тебя она.

Открой настежь скорее двери,

Пока не задохнулся в едкой темноте.

Ты думаешь, что так найдешь спасение,

Но станешь жертвой той, кто все спалил.

Последние аккорды, и