нужном положении. Это не только сократило время, но и улучшило качество сварки.

Апрель 1943 года ознаменован в цехе и в нашей бригаде новыми успехами в труде. Месячное задание выполнено на 313 процентов.

В это время переходящее Красное знамя горкома ВЛКСМ оспаривали в Челябинске свыше шестисот комсомольско-молодежных бригад. Помню, с каким нетерпением ожидали мы подведения итогов соревнования на заседании бюро горкома ВЛКСМ. Горком был поставлен в затруднительное положение. Кому присудить первое место? Одни считали, что его заслужила наша бригада, другие отстаивали бригаду станочников В. М. Цаплинского с Кировского завода. Дважды заседало бюро, но решения не было принято. И только на третьем заседании горком принял решение: первую половину месяца знамя находится в бригаде Цаплинского. Однако по истечении этого срока Цаплинский не захотел нам отдать знамя. Мы с небывалой энергией штурмовали один объект за другим, и в июне знамя горкома было уже в наших руках.

В борьбе за культуру труда члены бригады столкнулись с трудностями. У большинства не хватало технических знаний. Ребята становились в тупик, когда слышали, например, такие термины, как цикличность, поток, автоматизация сварки и другие. Это заставило нас призадуматься. Вскоре пришли к выводу: нужно учиться.

И раньше существовала у нас индивидуальная учеба, но мы решили начать занятия в стахановской школе. Здесь стало возможным опыт работы отдельных сварщиков сделать достоянием всех. С технологической картой в руках мы разбирали на конкретных операциях процесс наложения швов с отжигающим валиком, экспериментировали по вопросам режима тока, подбирали нужные диаметры электродов, изыскивали наиболее современные приемы сварки.

Несколько позднее была организована специальная техническая школа. Ею руководил инженер по сварке М. Л. Севастьянов. Приказом директора завода была утверждена квалификационная комиссия. Пройдя трехмесячный курс обучения, все мы сдали испытания с оценками «хорошо» и «отлично». В результате упорной учебы члены бригады повысили свою квалификацию. Так, Тося Мещерякова имела третий разряд, а после окончания школы получила шестой. Тоня Муравьева, Зоя Денисова, Роза Альтшуллер, Тамара Тарновская, Маруся Пряшникова пришли к нам с ученическими разрядами. Успешные занятия в школе дали им возможность получить четвертый и пятый производственные разряды.

Уже после окончания занятий девушки попросили меня организовать несколько бесед. Их интересовала вся производственная технология изготовления башен. Я пригласил к нам бригадира мартеновской печи Е. Д. Строца, ознакомившего нас с режимом плавки стали и варкой брони. Литейщик И. Ф. Марков рассказал о формовке и заливке башен, термист А. С. Губарев ознакомил с процессом закалки броневого листа.

Наша бригада постоянно соревновалась со сменной бригадой. Это было удобно, так как условия работы у нас одинаковые. Разрабатывались хорошо продуманные пункты обязательств, ход их выполнения показывался ежедневно.

Часто в обеденный перерыв мы вслух читали «Комсомольскую правду». И вот в одном из номеров газеты увидели рисунок, посвященный летчику Покрышкину. На крыльях самолета в несколько рядов выведены пятиконечные звездочки — свидетельство сбитых советским асом вражеских самолетов.

Вскоре и у нас на щите стали появляться серебряные звездочки. Каждая из них обозначала сделанный нами боевой объект для фронта. Сверхплановые объекты отмечались позолоченными звездочками. Добиваться большего числа этих звездочек помогало соревнование бригад, занятых на всем технологическом процессе изготовления башен — от литья до сдачи. Начало свое башня брала во фронтовой бригаде литейщиков-формовщиков Маркова, затем она переходила к огнерезам и обрубщикам, возглавляемым Чекаревым, оттуда — к расточникам и карусельщикам Должикова и, наконец, башня попадала к нам. Мы являлись окончательным поставщиком башен танковому заводу.

Как практически выглядело это соревнование? Приведу такой пример. Одно время усложняло нам работу на монтаже и сварке большое количество раковин, трещин, земляных пригаров. Заключив договор с бригадой И. Ф. Маркова, мы потребовали устранить причины, порождающие литейный брак.

Раковин в литье стало меньше, но все же дефекты полностью не были устранены. Тогда мы в один из дней организовали на дому товарищеский обед. В гости пригласили и Маркова. В дружеской обстановке завязалась у нас беседа с бригадиром литейщиков. Особенно активно вели себя девчата. Они крепко насели на Маркова: как же это так получается, что он и его бригада не могут ликвидировать литейный брак?

Видно было по всему, что Марков расстроился. На другой день он пошел к начальнику цеха. Вскоре на литейном участке собралась солидная группа инженеров, разработавшая ряд мер, в корне ликвидировавших брак.

Настойчиво добивались изжития недостатков и в других бригадах. Так, например, нам стало известно, что бригада Должикова при расточке из-за неточного выполнения огнерезных работ затрачивала много времени. Вместе с М. К. Должиковым мы потребовали от бригады огнерезов Н. Ф. Чекарева улучшить работу. Чекаревцы быстро устранили неполадки в своей бригаде. Были у нас случаи коробления кольца погона при термообработке башни. Мы этот вопрос поставили перед бригадой термистов Губарева. В результате были приняты эффективные меры.

Боевое соревнование, гласность его во многом помогли нам добиться успеха. Не случайно возле входа в завод можно было ежедневно наблюдать такую картину: на щитах наклеивались свежие сводки Совинформбюро, и тут же вывешивались итоги соревнования. С радостью читая сообщения о продвижении нашей армии, люди с неменьшим интересом смотрели, как увеличивалось число серебряных и позолоченных звездочек на наших заводских сводках.

*

У члена нашей бригады Лели Буриной умер муж, она оказалась одна с двумя ребятами. Положение тяжелое, да к тому же Леля потеряла хлебные и продуктовые карточки. Решили мы от своей ежедневной карточной нормы отрезать по 100 граммов хлеба. Кроме того, я добился в завкоме для Лели и детей горячего питания сверх нормы. Дополнительные обеденные талоны для членов бригады мы также отдали Буриной. Забота товарищей тронула Лелю до глубины души, и она постаралась ответить на нее настоящим ударным трудом.

Много приходилось нам открывать «секретов» не только в работе, но и в быту. Однажды Шура Ершова пожаловалась мне на своих соседок по комнате — Тосю и Наташу. Я вспомнил, что не так давно добился у директора хорошей комнаты для девушек.

— Зайдут, — говорила она, — мои соседки в комнату, ног не вытрут, а пол помыть не хотят, все на меня надеются. В комнате холодно, а за углем сходить ни у кого нет времени. Сделаю им замечание — начинается скандал.

Как же живут остальные наши девчата? Зашел я в комнату, где жила Феня Курносова, и ахнул: койки не заправлены, окна