Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Келли. Пластырь на ладони, разбитый шприц, и странная реакция Севы — боль, исказившая черты лица, испуг… Не просто испуг, а вполне конкретный, будто он понял вдруг нечто и постарался это скрыть…
С этой мыслью она и уснула, только успев выключить телевизор где-то на границе сна и яви. С этой же мыслью открыла глаза в седьмом часу утра, будто невидимый будильник зазвенел и сбросил с постели. Наспех, будто кто-то дышал ей в затылок, Майя умылась и причесалась, проглотила универсальную яичницу, запив универсальной чашкой «Нескафе», и через полчаса уже стояла перед дверью четы Бродниковых, готовясь услышать заспанные ругательства.
Однако Ритка была уже на ногах и на кухне — там что-то варилось, жарилось, выпекалось, резалось и перемешивалось, источая целую какофонию ароматов.
— Проходи, — сказал она, нисколько не удивившись. — Извини, Сева пригласил на ужин соратников по партии, а те жрут хуже саранчи, сколько ни дай, все мало.
— Сколько соратников-то? — спросила Майя.
— Четверо. Трое местный и какой-то фюрер из Москвы.
Войдя на кухню, Майя невольно присвистнула: судя по количеству приготовленной снеди, Бродниковы ожидали на постой как минимум гусарский полк.
— И как не вовремя, бог ты мой! Следствие, пожар, шприц этот дурацкий (о мертвом Эдике Рита даже не упомянула, как о чем-то несущественном). Нужно было отправить Лику в частный колледж, как я и советовала. Подальше от этих безобразий.
— А где она сейчас?
Рита махнула в пространство половником.
— С утра убежала к подружке делиться впечатлениями. Пусть, по крайней мере, под ногами не вертится. Днем нас ждут в прокуратуре… Ох, Джейн, лишь бы она не наболтала там лишнего!
Майя подошла к ней, решительно отобрала половник, бросила его в мойку и взяла Риту за плечи:
— Чита, мы еще подруги?
— При чем здесь… То есть, конечно, подруги.
— Тогда скажи мне, что утаивает Лика!
Глаза Риты широко раскрылись, и ресницы воздушно захлопали (наверное, именно этой невинностью во взоре она и покорила Севушку).
— Почему ты решила, что она что-то утаивает?
— Роман арестован, — напомнила Майя.
— Задержан…
— Неважно. Следы на этаже — я имею в виду материальные следы, которые можно пощупать, — только мои и Романа. Правда, мы видели мальчика…
— Какого мальчика? — суеверно прошептала Рита.
— В костюме гнома. И слышали шаги за закрытой дверью, но этого не проверишь. Однако я очень хорошо их запомнила: шаркающие, с пристукиванием… Я уверена, это был убийца.
— Мальчик — убийца?!
— Нет, нет, слишком уж жутко… У меня другая версия — сумасшедшая, конечно, я согласна… Но, может быть, кто-то прошел по коридору, опираясь на палку?
— Роман?
— Отпадает, Романа я собственноручно заперла в музее.
— У него мог быть второй ключ.
— Чита, ты рехнулась! Зачем ему? Где мотив, хоть самый завалящий?
Рита потупила взор.
— Но ведь ты сама рассказывала: помнишь, они подрались из-за тебя… Ну, после моей свадьбы.
— Господи! — опешила Майя. — Когда это было!
Наступила пауза. Рита, выхватив из мойки многострадальный половник, снова принялась что-то мешать в кастрюле. В конце концов Майя не выдержала:
— Послушай. Ты всерьез веришь, что Роман мог убить? Наш с тобой Роман, который качал нас на качелях во дворе?
Рита еле слышно всхлипнула.
— Тогда кто? Этот твой хромой убийца? Ты начиталась Александры Марининой.
— Не обязательно хромой, — медленно проговорила Майя и выдала то, что давно вертелось на языке: — Палка могла быть частью маскарадного костюма.
Рита нахмурилась и замолчала, переваривая информацию.
— Но Лика была одета Домино, ты же знаешь.
— Никто и не говорит о Лике, — убежденно сказала Майя.
— Тогда что тебе нужно от нее?
— Чтобы она рассказала то, что видела. Я почти уверена, ты не позволяешь ей это сделать, даже знаю почему… Ты думаешь, это ее шприц разбился возле двери музея?
Рита неожиданно всхлипнула.
— Я выбросила эту гадость, выбросила! Как только увидела!
— Ты о чем? — не поняла Майя.
— Сама знаешь. — Рита швырнула многострадальный половник в мойку и заговорила горячо, словно в исступлении: — Я даже к врачу не решалась обратиться. Открой раздел объявлений в любой паршивой газетенке: «Быстрое качественное излечение! Полный отказ от, мать ее, зависимости! Анонимность гарантируется!» Черта с два анонимность. Те, кому надо, пронюхают в два счета. А для Севушки это смерть, пойми ты. Он мне никогда не простит… Для него ведь карьера — смысл всей жизни! Нет, я не могу…
Майя прикрыла глаза, сжала пальцами виски — и ее осенило.
— Ты хочешь сказать, Лика принимает наркотики?
— Я уже говорила тебе: я выбросила…
— И поэтому вы оба испугались, — пробормотала Майя. — Вы оба — ты и Сева, когда речь зашла о шприце. Вы решили…
Рита отвернулась, смахнув слезу с уголка глаза. Майя выждала ровно секунду: столько понадобилось сыщицкому азарту, чтобы на обе лопатки уложить боязнь выдать тайну следствия («А, наплевать. В конце концов, никаких подписок о неразглашении с меня не брали»).
— Чита, в шприце был не наркотик.
— А что тогда? — сухо спросила Рита, не поверив.
— Горючая смесь: бензин плюс еще какая-то гадость. Ее впрыснули через замочную скважину… Послушай, позволь мне поговорить с Ликой, пусть она скажет только мне, — умоляюще проговорила Майя. — Мне одной. Историю с наркотиками можно опустить. Но если она поднималась на третий этаж во время маскарада, то должна была видеть убийцу.
— А ты не боишься? — неожиданно спросила Рита.
— Чего именно?
— Что ты построила слишком сложную версию. Наркотики, трость как часть маскарадного наряда… Вдруг на самом деле все обстоит проще? И преступником действительно окажется Роман?
Новый охранник на входе был плотный, похожий на кубик, с черным коротким «ежиком» на голове, перебитым носом и сексуальной ямочкой на подбородке. Единственное, что роднило его с женоподобным Эдиком, — это та же пятнистая униформа с фирменной нашивкой на нагрудном кармане (оскаленная морда кого-то из семейства кошачьих на фоне стилизованного щита и надписи «Эгида» в красивом полукруге из лавровых листьев), кобура на поясе и квадратик рации.
— Привет, — сказал он Майе, заинтересованно пройдясь взглядом по ее фигуре сверху вниз и опять вверх. — Что вы хотели?