— Я жду одного мальчика.

— А я вам не подойду?

— Увы.

— Жаль, — охранник непритворно вздохнул. — Вы-то как раз, наоборот, в моем вкусе. И в каком же классе этот счастливчик?

— В третьем.

Он посмотрел на часы.

— Урок заканчивается через двадцать минут. Придется подождать… А вы мама?

— Что? Ах, да… В некотором смысле.

Жаль, он не пропустит ее наверх — Майю как магнитом тянуло подняться по каменным ступеням и вновь, из какого-то извращенного наслаждения, ощутить атмосферу того вечера (свежеокрашенные деревянные перила, ряд широких окон, освещающих пятна крови на полу…). Не выдумывай, одернула она себя, пятна давно замыли, убрали осколки стекла и опечатали двери в сгоревший музей и ни в чем не повинный кабинет истории…

Она присела на банкетку под плакатной Снегурочкой, сняла шапочку, тряхнув волосами, и вдруг услышала:

— А вы кто? Папа?

— Папа, папа, — отозвался знакомый голос.

Она повернула голову и в очередной раз подумала, что мир тесен, словно пригородный автобус. Артур, ее бывший тренер, бывший любовник (звучит пошло, но верно), чемпион мира и окрестностей, второй дан айкидо, приветливо улыбнулся, блеснув влажными очками, и присел рядом.

— Вы кого-то ждете? — опять встрял бдительный охранник.

— Сына. Он учится в третьем «Б».

— Так вы муж и жена, что ли?

— В некотором смысле.

Майя вдруг рассмеялась и хлопнула себя по лбу.

— Как же я не сообразила! Гриша Кузнецов — твой сын?

— Да, — невозмутимо отозвался Артур. — А Лера — моя дочь.

— Я и забыла, что ты тоже Кузнецов. Вернее, не сопоставила: слишком распространенная фамилия.

Понятно, почему маленький гном показался ей тогда знакомым: те же, только немного уменьшенные черты лица, тот же поворот головы и манера удивленно поднимать правую бровь…

— Он точная твоя копия.

— Ага, — он фыркнул. — И буквы пишет так же коряво, и даже ошибки сажает те же. А ты похорошела.

— Ну уж!

— Правда. И новые очки тебе очень идут. Как тебя угораздило вляпаться в историю с убийством?

Майя пожала плечами:

— Вот так… Оказалась в плохое время и в плохом месте.

— Надеюсь, тебя не подозревают?

— А тебе известны подробности?

— Следователь просветил. Он очень ненавязчиво расспрашивал о тебе…

— И что?

— Я попытался втолковать ему, что коли охраннику размозжили череп десятком ударов, то это сделала уж точно не ты.

— Почему? — заинтересованно спросила она.

— Ты, дорогая моя, нанесла бы один-единственный удар. Вот сюда. — Он торжествующе ткнул себе указательным пальцем в середину лба. — Техника мэн-учи, если помнишь. Этого оказалось бы более чем достаточно.

Такая мысль не приходила ей в голову. Она с некоторым удивление посмотрела на собственные ладони и подумала: я помню. По крайней мере, вспомнила бы при случае (к примеру, если бы Эдик прижал ее к темной стеночке), и руки, послушные наработанному рефлексу, сделали бы все сами…

Прозвенел звонок (последний в этой четверти и в этом году), и будто открылись некие шлюзы: радостные вопли прокатились по коридору, и орда малышей ввалилась в вестибюль (старшеклассники, видимо, еще маялись за партами, ожидая, когда отпустит учитель). Гриша (Артур в уменьшенном варианте), одетый в новенький вельветовый костюмчик и с рюкзачком за спиной, вылетел из общего потока, как пробка из бутылки, и подскочил к папе.

— А Нелли Григорьевна мне поставила «пять» по русскому, — заорал он, стараясь перекрыть шум. — А ты мне сказал…

— Скажи тете Майе «здравствуйте», — строго перебил Артур, завязывая шарфик на сыновней шее.

— Здрассь! Пап, а ты обещал купить Бэтмена, если по русскому будет…

— Не тарахти и не вертись. Нелли Григорьевна не ругала тебя, что пропустил математику?

— Нет. Она сказала: раз такое важное дело…

— Вас вызывали в прокуратуру? — спросила Майя. Артур хмуро кивнул:

— И похоже, без тебя не обошлось: это ты доложила следователю, будто Гриша гулял по третьему этажу во время дискотеки?

Майя покаянно посмотрела на него.

— У меня не было выхода. Я надеялась, Гриша подтвердит, что Роман не мог убить охранника, он сидел взаперти в музее…

— Гришка еще ребенок. Что он понимает?

— Все понимаю, — солидно произнес Кузнецов-младший. — И вас я запомнил. Вы подружка учителя, который ведет уроки в старших классах. Он называл вас тетей Женей.

Артур удивленно поднял бровь.

— Не Женей, а Джейн, — пояснила Майя. — Детское прозвище, из фильма про Тарзана.

— Папа, а кто такой Тарзан?

— Это дикарь из джунглей. Вроде тебя.

— Вовсе он не дикарь, — заступилась она и присела перед малышом на корточки. — Гришенька, скажи, ты видел кого-нибудь в тот вечер, когда в школе была дискотека? Я имею в виду, на третьем этаже?

— Только вас и дядю, который охранял дверь.

— Дядю Эдика?

Гриша беспечно пожал плечами и попытался улизнуть, но Майя проворно поймала его за рюкзачок и притянула к себе.

— Когда ты его видел?

— Когда бегал по коридору. На дискотеке мне надоело, и Дед Мороз уже ушел… Я стал играть в разведчика.

— То есть ты за кем-то следил?

— Я же незаметно.

— А что делал охранник?

Мальчик немного подумал и выдал оригинальную мысль:

— Наверное, тоже играл в разведчика.

— Почему ты так решил?

— Потому что он крался по коридору. Тихо-тихо, только кроссовки у него были скрипучие. Потом выскочил и закричал…

— На тебя?

— Нет, меня он не заметил.

— На кого же?

— Здравствуйте, тетя Джейн!

Майя повернула голову. Теперь, кажется, все были в сборе: Келли — в короткой юбочке (и куда только учительница смотрит!), с сумкой через плечо, уже заметная грудь гордо выпирает из белой водолазки… Валя Савичева, одетая в светлые брючки и длинный свитер с широким горлышком. Третьей, как догадалась Майя, была Лерочка Кузнецова — дитя своего века: коротко, почти наголо остриженная головка с грациозным затылком, громадные серьги в ушах, кожаная «рокерская» курточка и черные ботинки на рифленой подошве, стиль «милитари», не хватает американской штурмовой винтовки и подсумка с гранатами.

— Ну как? — спросил Артур.