Димкина показала на небольшую тумбу, которая занимала скромное место возле стола с чайником.

– Электроплита! – воскликнул я. – Две конфорки. И холодильник! И всякие бытовые приборы! Неужели Якову было не стыдно? Сам жил в относительно комфортных условиях, а семья как в начале девятнадцатого века.

– Вы еще не все видели, – вздохнула Димкина, – пошли.

– Куда? – спросил я.

Таня показала на стену, в которой не было окон:

– Туда! Дверь видите?

Я пригляделся и заметил ручку. Димкина подошла к ней и распахнула створку.

– Прошу вас! Можете воспользоваться, если есть необходимость.

Я заглянул в помещение. Унитаз! Сбоку от него полка с упаковкой дорогой многослойной бумаги, сзади окно, занавешенное такой же рулонной шторой, как в жилой комнате. Еще здесь была стеклянная дверь, за ней прятался душ.

– Это как? – только и смог выговорить я.

– А вот так! – выкрикнула Татьяна. – Я сама ошалела, когда это увидела. Узнав о смерти семьи брата, я приехала сюда вещи для похорон собрать. И не знаю почему, решила посмотреть, как он вторую часть избы в порядок привел. Никогда туда не заглядывала. Понимаете, я не лезла в личную жизнь Якова, приезжала в гости в Грунск крайне редко. Но давала деньги. Давным-давно Яша попросил средства на сооружение септика. Ну, знаете, такого, куда бактерии заливают и не надо вызывать откачку. Говорил: «Устал детей зимой в баню возить. Хочу сделать ремонт во второй части дома, поставить там душ, туалет, потом приведу в порядок комнату, где мы все живем». И я…

У Татьяны прервался голос.

– Вы дали ему деньги, – догадался я.

Димкина кивнула и хрипло произнесла:

– Яков получил немалую сумму на выгребную яму и ее установку. Он через пару месяцев отчитался: септик сделан, позвонил мне.

Я вздрогнул. Иван Павлович, ты лопух!

– Простите, Татьяна, что перебиваю. У вашего брата был мобильный?

– Я подарила ему на день рождения трубку, – объяснила Димкина, – оплачивала услуги оператора я. И Оле такой же презент сделала, и Насте. Скорее для себя старалась, чем для них. Поймите, у меня не было близких, кроме них. Любила ли я родственников? Сложный вопрос. Крестную дочь я обожаю. Яков это знал и использовал. Всякий раз, когда он просил денег, приговаривал: «Насте надо купить…» Далее шел перечень необходимого, и завершающая часть: «Мальчишки тоже раздеты, но они обойдутся». И как мне, прекрасно обеспеченной, быть?

– Приобрести одежду всем ребятам, – подсказал я.

– Так я и делала, – вздохнула собеседница, – и на ремонт он под тем же соусом нужной суммой разжился, заныл:

– Настенька растет, нехорошо ей вповалку с братьями спать. Хочу привести в порядок вторую часть дома, переселюсь туда с Олей и Настюшей. Как раз места на две спальни и санузел хватит. А потом наскребу средств, займусь первой половиной, мальчишкам уют налажу, второй унитаз поставлю. Спасибо тебе, септик уже готов.

– Почему вы не забрали к себе девочку? – удивился я.

Татьяна села в кресло.

– Иван Павлович, вы пока тут все изучайте, а я расскажу. Детей Оля исправно рожала. Насте исполнился год, когда Ольга опять забеременела. Я ей предложила:

– Отдай мне девочку насовсем. Удочерю ее, дам отличное образование, потом Настене все мое достанется.

У невестки в глазах радость мелькнула. И нельзя ее осуждать. Трое ребят по лавкам, четвертый в животе. Другая мать с одним малышом при наличии няни устает. А у Ольги табун мальчишек и еще Настенька! Добавьте к этому огород, готовку и бесконечную стирку. Автоматической прачки нет, вместо нее корыто, воду надо таскать… Обрадовалась она моему предложению, но ответила: «Спасибо, Таня, спрошу у мужа, он глава семьи, ему и решать!»

Димкина перевела дух и продолжила:

– На следующий день мне позвонил Яков и заявил: «Дочка останется с нами. Если хочешь помочь, дай немножко денег на ее зимний комбинезон». Конечно, я поспешила выполнить его просьбу. И пошло по нарастающей, то Настеньке одно требуется, то другое. Я не заметила, как к расходам на девочку прибавились деньги для мальчиков. Не сразу до меня дошло: Яков сообразил, что я полюбила малышку, и стал ее использовать как насос, который деньги выкачивает. Но я и предположить не могла, что Яков для себя райскую жизнь в другой половине дома устроил. Думала, он медленно там ремонт для детей делает. Жаль, что только после смерти брата я увидела, какой он себе, любимому, комфорт обеспечил.

Татьяна замолчала. Я показал на связку ключей:

– Один от помещения, где жила вся семья. Два других от второй половины избы, а остальные? Подскажите, что они открывают?

– Понятия не имею, – ответила Димкина. – Может, сарай?

– Для него, наверное, хватит одного замка. А здесь солидный набор, – возразил я.

– Давайте в хозпомещение заглянем? – предложила Димкина.

– Собирался вас об этом попросить, – кивнул я.

Мы вышли из дома и направились по тропинке в сторону леса. Через пару минут я удивился:

– Какой большой участок! Как правило, у людей были считаные сотки, а здесь целое поле.

– И участок ельника в придачу, – добавила Таня. – Земля эта принадлежала предкам Оли с двадцатых годов прошлого века. Ее прадед воевал с белогвардейцами в коннице Буденного. Его ранили, в госпитале доктор посоветовал красноармейцу жить на свежем воздухе. А в те годы землю не экономили, да еще она понадобилась герою гражданской войны, раненому. Ему выделили больше гектара леса. В сорок первом году прадед Оли, уже немолодой, опять на фронт подался, снова его ранили, но он дошел до Берлина. В начале шестидесятых решили перемерить участки сельских жителей, урезали их, но сотки прадеда никто тронуть не посмел. Он же герой двух войн, с орденами, медалями, просто закрепили за ним угодья. Поэтому у Андрея Алексеевича столько земельки оказалось. Оля никогда ничего не рассказывала о своей жизни с Яшей, не вспоминала покойную мать. Она была приветливой, но рот на замке держала. А вот о прадеде мне охотно говорила, гордилась им. Перед нами сарай.

Татьяна подошла впритык к развалюхе, сложенной из каких-то досок.

– Сто лет сюда не заглядывала! Даже входить страшно, как бы не рухнула. На мой взгляд, сарай давно пора снести, но деревенский люд даже калоши рваные не выкинет, пойдет в них огород копать.

Димкина начала пробовать ключи.

– Не входит! И второй не подходит! О!

Деревянная дверь отворилась.

– Ну, вообще! – изумилась Димкина. – Тут вторая железная створка.

Подобрав ключ к новой двери, мы попали в прихожую, в которой обнаружили вешалку, пару мужских тапочек и три двери. Левая скрывала за собой биотуалет. За правой была маленькая кухня. А та, что посередине, вела в большую комнату.