вас где-то лагерь неподалеку? А может судьба всегда воссоединяет вас, когда вы теряетесь?

— Не до конца верно было сказать, что я знаю, как его найти. Позволь выразиться точнее. Я знаю, кто его может найти.

— Это тоже неплохо, — не теряя бодрость духа, ответил Стейрам. — Но я догадываюсь, что тут есть какая-то сложность.

— Можно и так сказать, — задумчиво ответила Элинэй. — Когда нас поймали, некий Орло проговорился, что её отведут в замок.

— Видимо, она знатная красавица или эльфийка, — предположил мужчина.

— Тебе что-то об этом известно?

— Больше, чем хотелось бы. Видишь ли, местные злые эльфы, умбры, помешаны на рабах и используют их по трем основным направлениям, — Стейрам, перечисляя, начал загибать пальцы. — расходный материал, которых убить не жалко. Наиболее здоровые, для физических работ. И наиболее красивые, как украшение или вроде домашних животных. Если двое первых не прихотливы в проживании, то для последних нужен тщательный уход, чтобы не потеряли свою ценность. А другие эльфы для них самые ценные!

— Я боюсь предположить, откуда ты это узнал, — со всей серьезностью проговорила Элинэй.

— Долгая история, но суть её в том, что меня наняли спасти одного беднягу, угодившего к ним в рабство, и я не придумал ничего лучше, чем попасть к нему тем же путем. Я был не очень умным, — с усмешкой заметил он.

— Ты был наёмником?

— Да, причем не очень разборчивым. К своему сожалению, порой даже слишком.

— Это мерзко.

— Пожалуй, — с досадой согласился Стейрам. — Но эта жизнь в далеком прошлом, а я теперь другой человек.

— Хочется верить, — после слов Элинэй возникла долгая пауза.

Отвернувшись от собеседника, она приоткрыла ставень, всматриваясь в ночную тьму и погружаясь в свои мысли.

— Можешь ложиться спать, а утром отправимся выручать твою подругу, — раздался голос, нарушивший тишину.

— Я не буду спать, — слегка отрешенно ответила Элинэй.

— Хм, — некоторое время Стейрам задумчиво смотрел на неё. — Ладно, дело твоё, а я, пожалуй, вздремну, если ты не против.

Кивнув, женщина покинула комнату, спускаясь в обеденный зал. Здесь было светло и уютно; немногочисленные путники и несколько местных жителей были единственными посетителями весьма просторного зала, но даже в этой пустоте до неё никому не было дела, что позволяло в спокойствии и уединении насытиться скромной порцией ужина, любезно подаренной трактирщиком. Опустошив тарелку, она не спешила покидать зал, мрачно осматриваясь вокруг и борясь с сонливостью.

Огонь. Пламя пологом нависло вокруг, а голова болезненно «трещала» из-за оглушительных криков, от которых не убежать и не спрятаться. Нереальная картина вихрем кружилась в сознании, вызывая тошноту, сводя с ума, пока, наконец, не прогремел долгожданный взрыв. Крики давно погибших людей, доносящиеся эхом из глубин памяти, слились с еще одним, самым громким и вполне реальным, вернувшим Элинэй в реальность — её собственным.

Жар, словно отголосок того пламени, окутал тело женщины, когда она резко приподнялась. Жадно глотая ртом воздух, она бешено водила глазами, пытаясь прийти в себя, на что ей понадобилось всего несколько секунд. Заметив перед собой взволнованного Стейрама, она глубоко вздохнула и огляделась. Элинэй лежала на кровати в комнате трактира.

— Кошмары? — донесся знакомый голос.

— Не твоё дело, — грубо ответила она. — Что я здесь делаю?

— Ты уснула там, в зале. Вот я тебя и принес сюда.

Будучи не в настроении спорить, Элинэй вновь легла, отгоняя последние воспоминания о ночном кошмаре. Стейрам терпеливо сидел рядом, выжидая время. Затем вновь заговорил:

— Всё идет из головы. Наш разум куда сильнее, чем кажется, но сила эта может не только помогать, но и вредить, как в твоём случае. Расскажи мне об этих кошмарах.

— Ты переходишь границу. Я тебя совсем не знаю, — устало отозвалась женщина.

— Тем лучше. Для меня это всего лишь история, для тебя я всего лишь слушатель. Соглашайся.

— Я не знаю…

— В моих силах помочь тебе. Ты же ничего не теряешь! Ну, кроме своего недуга, конечно, — усмехнулся он.

— Ты говоришь так уверенно, как будто действительно знаешь способ, — Элинэй некоторое время испытующе смотрела на собеседника. — Хорошо, я согласна.

Услышав ответ, Стейрам улыбнулся и тут же поднялся, начав ходить по комнате, двигать мебель, переставлять вещи, как будто что-то готовил.

— Опять твоё чудачество? — поинтересовалась она.

— Именно. — Он распахнул ставни окна, впуская в комнату прохладный воздух и удовлетворенно кивнул, затем сел на приготовленный стул рядом с кроватью и вручил Элинэй подсвечник с зажженной свечой.

— Зачем это?

— Огонь осветит твои мысли, они отразятся в словах, а духи ветров их подхватят, унесут и развеют.

— Безумие. А что же они попросят взамен?

— Это мои заботы, — на удивление серьезно ответил он, выжидающе глядя на Элинэй.

— Хорошо, — она замолчала, собираясь с духом и предаваясь воспоминаниям. — Мы возвращались с важного задания, которое, к нашему удивлению, оказалось весьма простым и безопасным. Все были в хорошем расположении духа, которое не мог испортить даже назойливый дождь…

…немногочисленный, но стремительно обрастающий славой отряд прецептора Элинэй, наконец, завершил свой затянувшийся поход, увенчавшийся громогласным успехом. С каждым днем, все больше накаляющаяся вражда между Мистикумом и Церковью Альиса, готовая вот-вот перерасти в настоящую войну, была прекращена одной единственной храмовницей, без пролития невинной крови. Воодушевленные победой своего командира и скорым возвращением домой, серые храмовники, невзирая на дождь, сошли с мощеной дороги, направившись в сторону прецептории, где размытая земля значительно замедлила их движение.

— Не могу поверить, что мы это сделали. — С командором поравнялся её первый и единственный капитан.

Бесстрашный, амбициозный и вечно веселый Тириз. Изувеченное шрамами лицо, бритая голова и внешность, больше подходящая троллю из легенд, нежели рыцарю храма — он мог одним своим видом запугать любое чудовище, но любой, кто был с ним хоть немного близко знаком, искренне считал его своим другом. Едва ли он смог бы чего-то добиться где-либо еще, но в Сером храме империи в первую очередь ценились его принципы и железная воля, затмевающие все недостатки.

— Так открыто выступить против церкви, взять под стражу епископа и кучу других священников, а получить взамен поддержку и благодарность, а не веревку на шею! — продолжал Тириз.

— Нас поддержал сенат и двое из трех имперриноров, помощников императрицы, — словно хвастаясь, напомнила ему Элинэй. — Я обещала, что виновные понесут наказание.

— А как вы считаете, мы правильно поступили?

— Что? Разумеется.

— Я к тому, что это все же церковь, они, как и мы, борются за духовную чистоту империи. Правы ли мы, что мешаем им в этом?

— Вера в Альиса наш оплот, а церковь — его сердце. Если скверна попадет в сердце, то в мгновение ока заразится и