ощущала, что незаконченное дело ждет меня за углом. Ждет, чтобы заполучить меня.

Койоты тявкали там, где, по-видимому, был двор Оливера. Они охотились за цыплятами. Я повернула ручку входной двери Джета, надеясь, что это будет просто, желая – нуждаясь! – убежать от неизбывного воя койотов. Дверь оказалась заперта. Я постучала, прислушиваясь в расчете на то, что Мика подаст голос. Но нет, тишина, поэтому я обошла хижину в поисках другого входа. Мне потребовалось десять минут, чтобы найти маленькое окошко со сломанной задвижкой в задней части. Я открыла его, протиснулась внутрь и погрузилась в темноту. Подложила кусок дерева между подоконником и окном, чтобы иметь путь для отхода, и включила фонарик. Я приземлилась в подсобном помещении. Единственными вещами, которые я видела, были метла, швабра и пылесос.

Дверь чулана была открыта и вела в помещение, которое считалось гостиной Джета. Я опустила шторы и огляделась. Я не заметила никаких камер и была уверена, что там нет никакой сигнализации. Я направилась к небольшому компьютерному столу в главной комнате и начала рыться в ящиках. Законопроекты. Поступления. Каталоги деревообработки. Старый номер «Пентхауса». Ничего, что можно было бы считать личным. И уж точно ничего от Евы.

Я перешла на кухню. Зона камбуза рассказывала историю давнего холостяка с приличными кулинарными навыками. Несколько чугунных кастрюль и сковородок, морозильная камера, полная мяса, овощи в холодильнике и полки небольшого шкафчика, битком набитые специями. В нижнем ящичке лежала аптечка первой помощи, охотничий нож и сигнальные ракеты. Я была осторожна и старалась положить все обратно так, как оно и лежало до моего появления.

Главная комната была убрана. Я открыла дверь спальни, не обращая внимания на свое бешено колотящееся сердце. Если Джет ушел на ночь и я все сделала правильно, он и не поймет, что я шастала здесь. Но мне следует поторопиться – на случай, если он все же вернется.

Мой взгляд скользнул по внутреннему пространству помещения. Джет был аккуратным человеком. Спальня выглядела чистой и аскетичной. На маленькой кровати, застеленной темно-синим шерстяным одеялом, лежали две подушки. Рядом с ней стоял красивый столик, на котором не было никаких вещей, кроме лампы. Быстрая проверка единственного ящика обнаружила три ручки, чистый блокнот, несколько порножурналов (ничего слишком извращенного), коробку презервативов и тюбик смазки. В его единственном комоде находилась аккуратно сложенная одежда – и больше ничего.

Презервативы говорили о том, что он был сексуально активен – или хотел быть.

Одежда в комоде – вся повседневная, поношенная. Он явно не был человеком привередливых вкусов.

Обескураженная, я открыла дверь в маленькую ванную. Одноместная душевая кабина, туалет, раковина.

Аптечка над раковиной была почти пуста, если не считать трех бритв, флакона ибупрофена, какого-то антисептика и упаковки пластырей.

Расстроенная, я вернулась в гостиную. Еще раз проверила компьютерный стол, но больше ничего в ящиках не нашла. Вспоминая о том, как прятала вещи от Евы, я решила поискать на холодильнике, под подушками стула. Рука скользила по нижней стороне компьютерного стола, когда мои пальцы задели что-то твердое. Я присела на корточки и посветила на это место фонариком. Снизу к столешнице была приклеена крошечная коробочка.

Осторожно, очень осторожно я вытащила ее. Внутри находились два серебряных ключа и маленький черный. Я долго смотрела на них, думая о сарае, у меня было предчувствие относительно того, что именно они открывали. Собравшись с духом, я привела дом в порядок и выбралась наружу через окно.

* * *

Многое происходит под покровом ночи. Например, те ужасные вещи, которые проверяют стойкость и волю человеческого духа, но одновременно и убеждают в том, что исключительно способность к абсолютной жестокости отличает нас от других животных планеты. Я была свидетелем подобных вещей во время испытаний на выживание, устраиваемых Евой, и могу сказать однозначно: чаще всего страдают самые уязвимые из нас. Я хотела бы изобразить себя кем-то вроде героя, мстителя, чья храбрость спасала жизни и души глубокой ночью.

Но это было бы ложью.

Правда в том, что я кралась по краю человечности, закрывая глаза на боль всякий раз, когда являлась ее свидетелем. Это был единственный способ оставаться в здравом уме. Я старалась не усугублять страдания, и это было лучшее, что я могла сделать. Живи и дай жить другим. Верь, что когда-нибудь все наладится.

Я молилась о смерти Евы. Это была безмолвная молитва, которую мое подсознание подавляло. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что это была моя мантра, моя медитация, моя надежда. Без Евы, думала я, без ее потребности в абсолютном контроле я могла бы быть нормальной.

Нормальной.

И все же я была здесь, вновь тайком проникнув в мастерскую Джета. Знала ли я вообще, что такое «нормально»? Удочеренная, учившаяся на дому под контролем суровых наставников, вынужденная жить в уединении с Евой, Лайзой и горсткой прислуги, а затем снова и снова выбрасываемая на улицу своей приемной матерью. Нет, я не была нормальной. Но, может быть (только может быть!), я сумела бы создать для себя новую норму. Я бы начала с дома на Мэд-Дог-роуд. Сделала бы все по-своему.

Как только поняла бы, что могу быть здесь в безопасности. Я бы попробовала. Я бы действительно постаралась.

На этот раз мастерская была заперта, но черный ключ разобрался с толстым висячим замко`м, который скреплял две створки вместе. Один из двух одинаковых ключей, по моим предположениям, должен был подойти к металлическому шкафу в задней части постройки. Интересно, что там было такого, раз он хранил ключи в отдельном здании спрятанными от чужих глаз?

Я начала с верхнего шкафа. Стопки папок лежали на нескольких книгах и каких-то дорогих на вид инструментах. Быстрый просмотр файлов выявил квитанции о продаже, предположительно за мебель, налоговые документы, бланки заказов и некоторые отчеты о расходах. Ничего потрясающего, ничего такого, что, казалось бы, требовало тщательного сокрытия. Возможно, Джет боялся кражи личных данных?

Третьим ключом я попробовала открыть нижний шкаф. Бесполезно – замок не поддавался. Я огляделась, любопытствуя, к чему еще он может подойти. Я не видела ничего с очевидным замком.

Было уже больше часа ночи, и я начинала уставать. Мои мысли вернулись к маленькой коробочке под компьютерным столом. Неужели он и здесь сделал то же самое – спрятал еще один ключ в сарае? Я ощупала внутреннюю часть шкафа. Ничего. Я снова открыла файлы, затем книги.

Бинго. Шкатулки не было, но из одной книги были вырезаны страницы и внутри лежал еще один ключ. Он открывал нижний шкаф. Я распахнула дверцы, ожидая трупов, или крови, или признаний, или чего-то не менее отвратительного. Вместо этого я нашла две коробки с надписью «Прозрачный лак» и большой металлический сейф.