бумажку. Прежде чем я успела задать какие-либо вопросы, женщина исчезла обратно в «Логове Разнорабочего».

Я скользнула в свою машину и уехала, даже не взглянув на листочек.

Глава двадцатая

Констанс ФостерНихла, Нью-Мехико – наши дни

В Нихле, оказывается, не было публичной библиотеки. Я проехала восемнадцать миль по изрытой колеями дороге, пока не добралась до самого большого ближайшего города с библиотекой. Уэллс оказался еще одним населенным пунктом с единственной приличной улицей, скорее остановившимся в развитии, чем перспективным, но в его библиотеке хотя бы имелось то, что я искала: на удивление быстрое подключение к Wi-Fi и микрофиши со старыми газетами. Я нашла ободранный сосновый стол, достала свой ноутбук, записную книжку и принялась за работу.

На смятой бумажке, которую протянула мне Стелла-без-фамилии, было только имя: Джосайя Смит. Ни адреса, ни номера телефона, ни какой-либо другой идентифицирующей информации. Я предположила, что Джосайя Смит был – или является сейчас – жителем Нихлы. Еще один возможный наниматель? Или что-то еще?

Или кто-то, кто знал что-то конкретное об убийствах в Нихле?

Я начала с Джосайи. Неудивительно, что его имя не было однозначным хитом. Согласно Интернету, в Нихле было шесть Смитов – ни одного по имени Джосайя. Когда я использовала «Белые страницы», чтобы посмотреть, кто жил в одних домах с другими Смитами, я обнаружила «Дж. Смита», жившего с Ребеккой Смит на Лоури-лэйн. Функция карт поисковой системы подсказала, что Лоури-лэйн находится на противоположном от меня конце города, недалеко от межштатной автомагистрали. У этого Дж. Смита, казалось, не было никакого присутствия в социальных сетях, вообще никакого недавнего присутствия в Интернете. Я записала адрес в блокнот и двинулась в своих изысканиях дальше.

Имя «Бернард Джетсон Монтгомери» мне не очень понравилось, поэтому я попробовала «Джет Монтгомери», «Бернард Монтгомери» и множество других сочетаний имен и местоположений. В моем онлайн-поиске не появилось ничего нового или полезного, кроме его текущего адреса, который я уже знала. Расстроенная, я решила расширить свои запросы до убийств.

Все стало еще интереснее.

Хотя национальные онлайн-новости не освещали недавние убийства, я нашла несколько мимолетных упоминаний о них в местных газетах и одну более длинную статью на сайте «Taos». Эми была права. Две девочки, одну из которых звали Хизер Агню, а другую пока не опознали, были найдены в Нихле или недалеко от нее. Изуродованное тело Хизер было брошено в мусорном мешке у межштатной автомагистрали. Никаких подробностей о том, что представляло собой «изуродованное», но очевидно, что от ее тела осталось достаточно, чтобы подтвердить личность.

Другое тело принадлежало латиноамериканке в позднем подростковом возрасте. Ее нашли в мусорном контейнере два месяца назад, за хозяйственным магазином «Логово Разнорабочего». Пытали, насиловали. Я удивилась, почему Стелла не упомянула об этом.

Состояние обоих тел наводило на мысль о длительном заключении. Женщин морили голодом, избивали. Я отложила газету и закрыла глаза.

Статья на «Taos» была единственной, в которой упоминались прошлые убийства в Нихле. Эми сказала, что их было шесть, но в этой статье говорилось о девяти. Девять человек погибли или пропали без вести в Нихле за период с конца восьмидесятых по девяностые годы. Большинство старых убийств были похожи: девушек в возрасте от тринадцати до тридцати лет находили мертвыми в мусорных контейнерах, мешках для мусора или, в одном случае, в багажнике брошенной машины. Изуродованные тела. Изнасилованные. Обычное дерьмо психопата-ублюдка, которое больные мужчины вытворяли с женщинами.

А теперь новые убийства. Связаны ли они с теми, старыми? Автор поделился информацией с читателями, но не сделал никаких выводов. В статье содержалась просьба ко всем владеющим сведениями о том, кем может быть «неизвестная» за хозяйственным магазином, сообщить об этом.

Я просмотрела статью во второй раз, ища имя автора. Оно было написано в конце: Альберто Родригес. Никаких фотографий или дополнительных подробностей. Я сохранила статью и отметила имя Альберто, прежде чем искать еще что-нибудь о мистере Родригесе. Я была вознаграждена более чем тремя десятками статей, и все они, по-видимому, освещали преступления в Таосе и его окрестностях – от угона автомобилей до убийств. Шесть статей касались смертей и исчезновений в Нихле. Самая ранняя из них была написана в 2000 году. Я задалась вопросом, есть ли что-то еще в микрофишах, потому что ранние убийства произошли до того, как Интернет стал чем-то распространенным.

Я протерла глаза и оглядела библиотеку. Я была единственным человеком в читальном зале, который состоял из четырех больших столов, окруженных полками с книгами. Свет просачивался сквозь чистые окна, окутывая одинокий компьютер ореолом золотого сияния. Несмотря на то, что, очевидно, со средствами был напряг, кто-то приложил все усилия, дабы позаботиться об этом укромном месте. Кто-то, кто ценил книги, знания или историю – или все вместе.

Я решила пойти поискать этого человека и обнаружила в задней комнате, где хранились подшивки старых журналов и микрофиши, женщину. Та делала авторучкой пометки в желтом юридическом блокноте. Она была невысокой и худой, лет пятидесяти, с чертами лица, свидетельствовавшими о коренном американском происхождении. Темно-карие глаза насторожились, едва я вошла, затем смягчились, когда я приветливо улыбнулась. Я несколько минут поболтала с ней о библиотеке (казалось, ей понравилась моя оценка состояния библиотеки), но она напряглась, стоило мне спросить об убийствах.

– О, эти, – сказала она, глядя в свой блокнот. – Это было очень давно.

– Восьмидесятые и девяностые. Вы тогда жили здесь?

– Я выросла неподалеку от Нихлы.

Я ждала продолжения. Когда ничего не последовало, я спросила о недавних убийствах.

– У нас здесь много народу бывает проездом, – ответила она, вторя бармену Рону.

– Как вы думаете, новые убийства могут быть связаны?

– Связаны с чем?

– Со старыми.

Она нахмурилась.

– Откуда мне знать, что думает полиция.

– Не полиция. Вы, горожане. Как вы думаете, эти убийства могут быть связаны?

Библиотекарша отложила ручку и одним резким движением сунула блокнот в ящик углового письменного стола. Потерла виски обеими руками. Я заметила тонкое золотое обручальное кольцо, но в остальном ее пальцы были без украшений и даже без маникюра. Она оставила виски в покое, лишь когда поняла, что я смотрю на нее.

– Может ли быть какая-то связь? – снова спросила я, на этот раз более мягко.

– Почему вы спрашиваете? Вы журналист?

Что-то помешало мне рассказать ей о личном. Вместо этого я выпалила:

– У меня есть подруга, которая сейчас живет в Нихле. Она волнуется.

– Она местная?

Думая об Эми (и о себе), я ответила:

– Нет.

Женщина кивнула с явным облегчением.

– Я могу понять беспокойство, но не думаю, что оно оправдано. Те девушки были беглянками, путешествующими автостопом. Кто знает, во что они ввязались. Наркотики. Торговля людьми. – Она пожала плечами – жест поражения, навеянный туманом безнадежности. – Это трагично. Скажите своей подруге, чтобы она не бродила ночью одна.

С этими словами библиотекарь направилась к