С соседями ни мама, ни бабушка не заводили дружеских отношений. Впрочем, те и сами не претендовали на это. Так, иногда зайдут давление измерить (у мамы оказался единственный на весь дом тонометр) или попросить картофелину, луковицу или щепотку соли. У Жени с друзьями тоже не сложилось. Во дворе, как ему казалось вначале, не было детей его возраста. Потом он заметил девчонку, свою ровесницу, иногда одиноко сидящую на скамье, но стеснялся познакомиться с ней. В этом ему помогла одна пожилая дама, привязавшаяся к его матери, как банный лист, Анна Матвеевна. Живя на первом этаже, она целыми днями пропадала у окна, была в курсе всех событий. Бабушка Надя рассказывала про нее, что в прошлом Анна Матвеевна, работая в порту, выполняла работу и для КГБ, короче, занималась стукачеством и до сих пор не может остановиться. Так вот эта самая старушка подозвала однажды Женю, спросила, как им жилось на Севере и тоскует ли он по папе, вовсе не считая последний вопрос бестактным, и, не дождавшись ответа, тут же задала следующий:

— Тебе, наверное, скучно одному? Ты в какой класс перешел?

— В шестой, — ответил мальчик.

— Моя соседка Ксюша, такая красивая девочка с белыми волосами и голубыми глазами, тоже перешла в шестой, и ей тоже скучно. Двор у нас, как видишь, маленький, детей, кроме тебя и ее, нет. Давай я вас познакомлю. — Она оглянулась на дверь своего подъезда и закричала: — Ксюша, иди сюда!

Девчонка прилетела с невероятной скоростью, словно чуяла. Так Женя приобрел себе подружку.

Мама, узнав об этом, сначала ничего не говорила. Она радовалась: сын не сидит теперь целыми днями у телевизора. Радовалась до тех пор, пока ей не сказали, что из себя представляет семья девочки.

Ксения жила с прабабушкой. Ее прабабушка Антонина была еще довольно молодой женщиной: ей исполнилось шестьдесят два года. Она родила дочь в семнадцать лет, потом ее дочь родила в семнадцать лет, а потом внучка подарила правнучку тоже в семнадцать — ни у одной из женщин не было мужа. Антонина работала водителем троллейбуса, в свободное же от работы время занималась проституцией, оправдываясь перед соседями: как ей содержать детей? Дочь, внучка и правнучка прошли через стадию сидения во дворе, когда у матери, бабушки, а затем прабабушки в комнате находился мужчина. Ее не интересовало, что детям пора кушать или они хотят в туалет. Соседи предоставляли девочкам такую возможность, приглашая их к себе, но строго-настрого запрещали своим детям дружить с ними. Антонина часто горевала по поводу того, что во дворе имелись мальчики, во всех смыслах подходящие женихи для ее невест, но их сторонились как прокаженных. Соседи предсказывали девочкам судьбу их воспитательницы и не ошибались: дочь и внучка тоже занялись проституцией. Правда, потом дочь бросила это дело, подцепив себе шофера, который даже женился на ней, а внучка снимала квартиру на окраине города и потихоньку спивалась. От родной дочери Ксении она отказалась и была рада до смерти, когда на суде объявили о лишении ее родительских прав. Ксения осталась с прабабушкой.

По понятным причинам с Антониной во дворе почти никто не общался, кроме Анны Матвеевны. Да и та глубоко презирала свою соседку (их квартиры находились на одном этаже), однако нашла в ней благодарную слушательницу и орудие козней (иногда бывшей гэбистке ужасно хотелось потрепать кому-нибудь нервы). На роль помощников пробовались все, однако в этом отношении оказались порядочными. Проверку еще не проходила Наталья, мать Евгения. Старуха не замедлила попробовать. Как-то раз, придя к ним домой якобы измерить давление, Анна Матвеевна сказала матери:

— Ваш сосед с первого этажа Борис ворует бензин. Почему вы не напишете на него?

— Первый раз слышу, — откликнулась Наталья, надевая старухе манжетку. — Я только знаю, что он работает на бензозаправке.

— Ворует, ворует, — подтвердила Анна Матвеевна. — Вы должны написать на него в милицию.

Мать сердито посмотрела на нее.

— Я сроду не занималась такими вещами, — гневно сказала она. — Если вы пришли для этого, я не буду мерить вам давление.

Анна Матвеевна замолчала, но через неделю Наталья получила вызов в милицию.

— Вы написали нам письмо, что ваш сосед Петров ворует бензин, — сказали ей там. — Какие у вас доказательства?

Наталье понадобилось полчала, чтобы доказать: письмо написано не ею. Ей предлагали написать нечто подобное, но она отказалась, и вероятно, соседка из одиннадцатой квартиры сделала это за нее. Вернувшись из милиции, Наталья первым делом позвонила Анне Матвеевне.

— Зачем вы сделали это? — закричала она в трубку.

— Воровство должно быть наказано! — невозмутимо отозвалась старуха.

— Вот и подписались бы своим именем, если такая честная! — Наталью трясло.

— Зачем же? — Голос соседки поражал спокойствием. — Я пожилой человек и не собираюсь бегать по милициям.

— У вас есть дочь! — возмущению Натальи не было предела.

— Она занята на работе, — та упорно гнула свою линию. — А вы еще пожалеете, что не захотели помочь мне.

— Будьте добры, с этого дня не звоните нам и не переступайте порог нашей квартиры, — отрубила Женина мать и бросила трубку.

Анна Матвеевна оторопела. Мало кто мог позволить общаться с ней в подобном тоне. План мести созрел сразу же, впрочем, он давно уже сидел у нее в голове.

— Антонина, — сказала она соседке, позвав ее вечером на чай. — Евгений подходит твоей Ксюше как жених?

— О таком и мечтать не смеем, — отозвалась та. — Дед — полковник, отец — Герой. Нам бы кого попроще, такой ведь не женится.

— Еще как женится, — пообещала старуха. — Надо только чуть-чуть подождать, а потом умеючи взяться за это дело.

— Им по тринадцать лет, — вздохнула прабабушка невесты.

— Я же сказала: надо подождать — и мы победим. А сейчас делай все, чтобы укреплять их дружбу. Учи внучку разным штучкам. Уж ты-то знаешь каким.

Женя и Ксюша продолжали дружить, несмотря на предупреждения соседей. Наталья поговорила с сыном, однако ее замечания были пока не слишком строги. «Детям еще по тринадцать, — думала она, — что может случиться?» И притом она жалела девочку: растет без отца без матери. Нет, она не сможет вот так взять ее и прогнать.

На несчастье Натальи, Ксении было не еще тринадцать, а уже тринадцать, и вечерами она проходила хорошую школу под руководством прабабушки. Женя заметил: ему особенно приятно, когда Ксюша его гладит, садится к нему на колени, прижимаясь всем телом. Увидев на скамейке знакомую фигуру, мальчик опрометью бежал во двор. Бабушке Наде и матери раскрыли глаза вездесущие соседи.

— Она развращает вашего парня, — втолковывала Мария Ивановна. — Уже в трусы к нему лезет. Принимайте меры, а то потом как бы поздно не было.

Вечером Наталья пошла к Антонине: