«Город Аркона, — пишет он, — лежит на вершине высокой скалы; с севера, востока и юга огражден природною защитою, с западной стороны защищает его высокая насыпь в 50 локтей… Посреди города лежит открытая площадь, на которой возвышается деревянный храм, прекрасной работы, но почтенный не столько по великолепию зодчества, сколько по величию бога, которому здесь воздвигнут был кумир. Вся внешняя сторона здания блистала искусно сделанными барельефами различных фигур, но безобразно и грубо раскрашенными. Только один вход был во внутренность храма, окруженного двойною оградою: внешняя ограда состояла из толстой стены с красною кровлею; внутренняя — из четырех крепких колонн, которые, не соединяясь твердою стеною, увешаны были коврами, достигавшими до земли, и примыкали к внешней ограде лишь немногими арками и кровлею. В самом храме стоял большой, превосходивший рост человеческий, кумир, с четырьмя головами, на стольких же шеях, из которых две выходили к груди и две к хребту, но так, что из обеих передних и обеих задних голов одна смотрела направо, а другая налево; волосы и борода были подстрижены коротко; и в этом, казалось, художник соображался с обыкновением руян. В правой руке кумир держал рог из различных металлов, который каждый год обыкновенно наполнялся вином из рук жреца, для гадания о плодородии следующего года; левая рука, которою кумир опирался в бок, подобилась луку. Верхняя одежда спускалась до берцов, которые составлены были из различных сортов дерев и так искусно были соединены с коленями, что только при точном рассматривании можно было различать фуги. Ноги стояли наравне с землею, их фундамент сделан был под полом. В небольшом отдалении видны были узда и седло кумира с другими принадлежностями; рассматривающего более всего поражал меч огромной величины, которого ножны и черен, кроме красивых резных форм, отличались прекрасною серебряною отделкою… Для содержания кумира каждый житель острова обоих полов вносил монету. Ему также отдавали третью часть добычи и хищения, веря, что его защита дарует успех; кроме того, в его распоряжении были триста лошадей и столько же всадников, которые все, добываемое ими насилием или хитростью, вручали верховному жрецу; отсюда приготовлялись различные украшения храма; прочее сохранялось в сундуках под замками; в них, кроме огромного количества золота, лежало много пурпурных одежд, но от ветхости гнилых и худых. Можно было видеть здесь и множество общественных и частных даров, жертвованных благочестивыми обетами требующих помощи, потому что этому кумиру давала дань вся Славянская земля. Даже соседние государи посылали ему подарки с благоговением: между прочими, король Датский Свенон[30], для умилостивления его, принёс в дар чашу искуснейшей отделки… Этот бог имел также храмы в очень многих других местах, управляемые жрецами меньшей важности. Кроме того, при нем был конь, совершенно белый, у которого выдернуть волос из гривы или хвоста почиталось нечестием. Только верховный жрец мог его кормить и на нем ездить, чтобы обыкновенная езда не унизила божественного животного. Верили, что на этом коне Свентовит ведет войну против врагов своего святилища; это следовало из того, что конь, ночью стоявший в стойле, часто утром был покрыт пеною и грязью, как будто он воротился из дальней дороги». Свентовит имел свои боевые значки (Signa) или знамена. Главнейшее из них называлось Станица (Stanicia). «Оно было, — говорит Саксон, — отлично по величине и цвету и почитаемо народом руянским почти столько, сколько величие всех богов. Нося его перед собою, они считали себя вправе грабить все человеческое и божеское, и все считали себе позволенным. С ним они могли опустошать города, разрушать алтари, неправое делать правым, всех пенатов руянских разрушать и сжигать, — и власть этого небольшого куска полотна была сильнее власти княжеской». Там же в храме не то жил посвященный Богу орел, не то хранились воинские значки-орлы.

Аркона глазами Станислава Якубовского

Аркона глазами К. Д. Фридриха

Аркона. План раскопок

Аркона сейчас

Уж не «аквилы» ли опрокинутых римских легионов, присланные на священный остров Радагайсом-Радегастом или иным победителем римлян?

После уборки урожая, сообщает Саксон, жители острова приносили в жертву своему кумиру скот и ели жертвенное мясо. Главный жрец входил в заповедную внутреннюю святыню храма, где стоял сам Свентовит, завешённую в обычное время красными полотнами. Только он имел право туда входить — и даже он не смел там дышать. Приходилось задерживать дыхание, а переводить дух, выскочив на вольный воздух.

Поклонение Свентовиту. Иван Билибин

Жертвенная чаша, Рюген

Сокровища Арконы. Регалии жреца или священного царя

По уровню налитого в рог в руке изваяния вина жрец определял урожай в будущем году — если вино было низко, жрец велел людям делать запасы. Если же вино плескалось вровень с краями рога — говорил, что все будет в порядке.

Надо сказать, что хоть я и не люблю т. н. «рациональные» толкования — как сказал Честертон, рационалистами себя называю не те, кто умеет думать, а те, кто убежден, будто кроме них никто думать не умеет — тут как раз рискну выдвинуть одно такое. Уровень вина напрямую зависел от скорости испарения, от сухости или же влажности воздуха — а это уже напрямую связано с погодою, а стало быть, и с урожаем.

После этого рог осушался с пожеланиями жреца благ себе и всему поморью Варяжскому, затем наполнялся вновь — и водружался обратно в десницу кумира.

На другой праздник — мы можем предполагать, что речь шла о зимнем солнцевороте — в храм вносили огромный пирог. По всему, пирог изготовлялся из долей меда, муки и прочих ингредиентов, присланных от всех общин и племен. Спрятавшись за пирогом, жрец вопрошал, видно ли его. Вне зависимости от ответа, он провозглашал: «Чтоб в следующем году не видно было!» Это означало пожелание, чтоб урожай в следующем году был хорош.