С двух берегов к плоту поплыли две лодки. Александр был облачен в форму Преображенского полка, Наполеон в серый мундир гвардейских егерей, через плечо лента Почетного легиона. Газеты не упустили ни одной мелочи. Императоры встретились и обнялись. Это была их первая встреча. Переговоры начались, и велись они с глазу на глаз. О чем и как они говорили, можно только догадываться, но, как утверждают, первая фраза Александра была:

— Я ненавижу англичан так же, как и вы!

На это Наполеон якобы ответил весело:

— Ну что ж, тогда все может устроиться, мир обеспечен!

Через три дня Наполеон пригласил Александра переехать в Тильзит, после этого переговоры велись ежедневно. Они продолжались одиннадцать дней. Решалась дальнейшая судьба Пруссии, но король Вильгельм редко приглашался к переговорам. Наполеон ненавидел пруссаков и хотел стереть их государство с лица земли. Александр вежливо улыбался и учтиво просил все-таки оставить Пруссии хоть какие-то земли. Вильгельм в отчаянии даже вызвал в Тильзит жену, красавицу Луизу. Надеялись, что она смягчит сердце французского императора. «Хотя бы сохрани Магдебург!» — увещевал жену Вильгельм. Не удалось. Позднее Наполеон со смехом рассказывал своим генералам: «Если бы король прусский вошел в комнату немного позже, мне пришлось бы уступить Магдебург». Это было чистым бахвальством. Сердце Луизы было отдано Александру I, во всяком случае, так утверждает молва.

Переговоры сопровождались праздничными обедами, парадами, конными прогулками. В Тильзите находился и цесаревич Константин, он был в совершенном восторге от французской армии — вот где порядок и умение! Он подружился со многими французскими генералами и был счастлив. Наполеон писал в Париж Жозефине: «Я очарован Александром, он красив, добр и гораздо умнее, чем обычно о нем думают». В разговоре с генералом Коленкуром Наполеон высказался жестче: «У царя есть некий взгляд, некие плохо продуманные мысли о своем положении… Он ставит все чувства доброго сердца на место, где должен находиться просвещенный разум».

Александр тоже оставил отзывы о своем «новом друге». Вот отзыв после первой встречи: «Он (Наполеон. — Авт.) вежлив, но застегнут на все пуговицы». Тильзитский мир был унизителен для России, и Александр знал, как отнесутся к нему в Петербурге. Оставалось только надеяться, что дома поймут — русская армия была в безвыходном положении. Матери Александр писал: «…на наше счастье у Бонапарта, несмотря на весь его гений, есть одна уязвимая черта — это тщеславие. Я решил принести ей в жертву свое самолюбие». Посланнику Савари он скажет позднее, что имел огромное предубеждение против Наполеона, но все рассеялось как сон после сорока минут разговора, слушая императора, он боялся единственного — забыть хоть одно слово из сказанного им. Наверное, и Савари Александр «принес в жертву свое самолюбие», но одно точно: эти два императора понравились друг другу, но у каждого была своя задача и роль, которую оба прилежно играли.

Талейран оставил после себя «Мемуары». Вот выдержка из них: «Инструкции, полученные мною, указывали, что я не должен был допустить внесения в договор ничего, что касалось бы раздела Оттоманской империи и даже будущей судьбы Валахии и Молдавской провинции (а именно на этих узловых точках сходились интересы России. — Авт.), я точно их выполнял. Таким образом, Наполеон… сохранил свободу, в то время как императора Александра оплел всевозможными обещаниями».

На людях Александр держался безукоризненно — вежлив, любезен, доброжелателен. Но при встречах с Наполеоном он умел отстаивать свою точку зрения. В ссылке на острове Святой Елены Наполеон даст Александру такую характеристику: «Он умен, изящен, образован; он легко может очаровать, но этого надо опасаться; он неискренен; это настоящий византиец времен упадка империи. У него, конечно, есть подлинные или наигранные убеждения, однако, в конце концов, это только оттенки, данные ему воспитанием и наставником. Поверите ли мне, если я скажу, что мы с ним обсуждали? Он доказывал мне, что наследование является злом для верховной власти, и я вынужден был потратить целый час и призвать на помощь все мое красноречие и логику, дабы доказать ему, что подобное наследование есть покой и счастье народов. Вполне возможно, что он меня дурачил, ибо он тонок, лжив, ловок: он может далеко пойти. Если я умру здесь, он станет моим настоящим наследником в Европе. Только я мог его остановить, когда он появлялся во главе своих татарских полчищ…»

Наполеон уже пережил войну в России, и Эльбу, и Ватерлоо, а про Александра так ничего и не понял. Но помнил, о чем беседовал с молодым Александром в Тильзите — про наследственную власть. А ведь Александр был именно искренен, когда коснулся этой темы. Наверное, ему хотелось узнать, как Наполеон относится к власти, когда она узурпирована, но прямо ведь не спросишь. Отсюда и замечание: «Он (Александр. — Авт.) ставит все чувства доброго сердца на место, где должен находиться просвещенный разум».

Тильзитские переговоры окончились тем, что Пруссии были оставлены, «из уважения к его величеству императору российскому», четыре провинции, отняты польские земли и образовано Великое герцогство Варшавское (России оставили только Белостокский округ). Во время переговоров Александр очень старался облегчить участь Пруссии, сам король Вильгельм Наполеоном в расчет не принимался. Между императорами был заключен тайный оборонительный и наступательный союз. Александр был вынужден принять к исполнению указ о континентальной блокаде.

8 июля 1807 года был подписан Тильзитский мир. Императоры обменялись знаками отличий своих государств, Наполеон получил ленту Андрея Первозванного, Александр — ленту Почетного легиона. Все пленные были освобождены. Затем был устроен смотр французской и русской гвардии, парад, крики «ура», императоры расцеловались на виду у войска — любовь до гроба!

Что испытал Александр по возвращении в Петербург, знает он один. Россия ненавидела Наполеона, а теперь царь подверг ее позорному унижению. Негодовала церковь, называя Наполеона «тварью, достойной презрения» и «антихристом», дворянство считало Тильзитский договор предательством. Уже делались жесткие заявления, что Александр — слабый государь, недальновидный, нерешительный, что не следует ждать от него чего-либо хорошего. Нашлись умники, которые шептали по углам, что император может кончить так же, как его отец и дед: за этим, мол, дело не станет. Мало того что шептались, анонимки присылали. Русская дипломатия тоже почитала себя смертельно обиженной.

Императрица Елизавета Алексеевна, как могла, поддерживала мужа. Она писала матери: «Чем более привязанности Александр выказывает своему новому союзнику, тем больший шум это вызывает, тем сильнее крики, от которых иногда становится страшно». Но эта поддержка мало значила. Семья была настроена против Александра. Мария Федоровна заявила, что ей неприятно целовать друга узурпатора Наполеона. Ее двор и составлял главную оппозицию. Мария Федоровна жила в Павловске, и туда стекались все недовольные. В противовес скромной даче Александра двор вдовствующей императрицы был роскошен. Она словно давала понять обществу, где находится истинная власть государства.

Но Александр знал, что поступил правильно. Положение его было действительно безвыходным. Он писал из Тильзита сестре Екатерине Павловне, своему верному другу: «Вместо жертв мы выходим из борьбы даже с некоторым блеском». Теперь ему оставалось только скрывать от всех свои мысли и планы, терпеть и ждать.