– Привлекая всех к конюшне, – добавил Ник.

Она кивнула.

– А потом взорвался вертолет.

Именно в этом и состояла цель нападавших: перестрелка – лишь отвлекающий маневр. Ник отдал должное подобной стратегии.

– Если это Авилар, он явно хотел сделать заявление. Никто не убит.

– Нет, – категорично рявкнул Хуртадо. – Этих псов нельзя оставлять в живых.

Готорн положила руку ему на плечо, успокаивая:

– Примите глубочайшие извинения, сэр.

Он стряхнул ее ладонь:

– Никогда не буду доверять интересы своей страны трусам.

Высоко вскинув голову, он промаршировал к двери, распахнул ее рывком и вышел. Телохранители поспешили за ним, Готорн поплелась следом.

Ник остался наедине с Еленой.

– Хорошо все прошло, – пожав плечами, заметил он.

– Вы даже не представляете насколько.

Она улыбнулась холодной заговорщической улыбкой.

Сидни с Делией помогали, как могли, подтаскивая ведра с водой охранникам, пытающимся затушить пламя. Маленькое черное платье Сидни было безвозвратно испорчено. Но, по крайней мере, она делала полезную работу.

Густой столб черного дыма зловеще поднимался в ночное небо, искры на земле шипели и свистели. Наконец появилась и пожарная бригада, окончательно разрушив надежды ЦРУ на сохранение секретности.

Когда Готорн мобилизовала группу для эвакуации, Сидни пришлось побороться за место в одном из больших внедорожников, которые будут сопровождать Хуртадо и его жену до Остина. Ее не считали особо важной персоной, в отличие от Ника, настоявшего на том, чтобы взять ее с собой. Стерев с лица сажу, она переоделась в джинсы и толстовку, запаковала чемодан и спустила его вниз. Чудесным образом для нее нашлось место во второй машине вместе с Ником, Грегори, Филипсом и лейтенантом Батлером.

Они немедленно тронулись, следуя строго за автомобилем, в котором ехала чета Хуртадо и Готорн. Еще один внедорожник пристроился третьим в колонне.

Сидни с Ником сидели на заднем сиденье. Хотя они и не были одни, все же находились в некотором уединении. Она положила голову ему на плечо.

– Не обижайся, – заметил он, – но ты воняешь.

– Дым был ужасным.

– Это я должен был вонять, – подхватил Филипс. – Видели вы когда-нибудь такой взрыв? Жаль, я не записал его на мобильник, чтобы показать детям. Они считают, что у папочки скучная работа.

– А что вы рассказываете близнецам о работе?

– Они еще не понимают, что к чему, им всего четыре года. – Филипс обернулся, чтобы встретиться глазами с Сидни. – Когда мои парни подрастут, будет труднее скрывать от них правду. Не могу же я им сказать, что я тайный агент.

– А что насчет вашей жены?

– Вы задаете слишком много вопросов, Сидни.

– Ничего не могу поделать со своим любопытством.

– Это верно, – подтвердил Ник. – Вечно она все хочет знать.

– Мы с женой не говорим о работе. – Филипс нахмурился. – Если что-то и всплывает, вроде нынешнего пожара, я меняю тему. Я бы ей сказал: «Тот пожар мог бы обернуться настоящей катастрофой, но работники ранчо свое дело знают».

– Верно, – согласилась Сидни, отметив, что Филипс обошел молчанием любые подробности, которые можно счесть разглашением. Должно быть, утомительно жить, скрывая настоящую работу.

– Могло быть и хуже, – возразил Филипс. – К счастью, никого не ранили.

Посмотрев через плечо на заднее сиденье, Батлер сердито заметил:

– Враги достигли своей цели. Они отвлекли охрану стрельбой в задней части дома, а сами тем временем похозяйничали в передней его части.

– Как думаете, что вызвало такой взрыв? – поинтересовался Ник. – Могла это быть боевая техника дальнего действия?

– Сомневаюсь, чтобы им потребовалось столь замысловатое оборудование, – ответил Батлер. – Из опыта Ирака и Афганистана мы хотя бы узнали: чтобы собрать бомбу, большого ума не требуется.

– Что будет, когда мы приедем в отель? – подал голос Грегори. – Не думаю, чтобы для нас забронировали номера на сегодня.

– У Готорн все под контролем, – ответил Филипс. – Думаю, мы забронировали целый этаж на неделю, включая и роскошные апартаменты для президента и его супруги.

– Все это мне известно, – рявкнул Грегори. – Я занимаюсь подготовкой встреч с представителями «Андервуд ойл» и разговаривал с отелем. Меня интересуют планы только на сегодняшний вечер.

Сидни толкнула Ника локтем под ребра.

– Возможно, для нас у них не найдется места, придется самим о себе позаботиться.

– Совсем одни, – мечтательно произнес Ник. – Было бы неплохо.

– Для вас, может, и неплохо, а я годами работал над этим проектом, и теперь наконец все, кажется, сложилось, я близок к достижению твердой договоренности.

– О чем? – спросила Сидни. – Переговоры о праве на бурение не такие уж сложные. Какую сумму «Андервуд ойл» хочет инвестировать в строительство дорог и домов и обеспечение пресной водой? Собирается ли компания как-то повлиять на ситуацию с нехваткой школ? А что насчет медицины?

– Гуманитарная помощь – не моя забота. – Грегори поправил очки. – И не ваша тоже.

Сидни хотела было запротестовать. Прежде чем «Андервуд ойл» откроет кран и направит в Тикуанну поток денег, нужно подумать о местных жителях.

Если единственная цель этих встреч – еще большее обогащение Хуртадо, Сидни определенно есть что сказать. Спорить с Грегори не имело смысла, он давно спланировал свою стратегию и не намерен вносить изменения.

Вне зависимости от того, кто при этом пострадает.

Пританцовывая, Сидни впорхнула в гостиничный номер на пятом этаже. Обстановка была стандартная: двуспальная кровать, шкаф, телевизор, письменный стол и ванная. Высокое, от пола до потолка, окно занавешено шторой из ткани букле. Ничем не примечательная комната казалась самой фантастической из всех, в которых ей когда-либо приходилось останавливаться, потому что она принадлежала только им с Ником.

Для них не нашлось номера на этаже, занимаемом ЦРУ, поэтому им предоставили одну из имеющихся в гостинице свободных комнат. Они наконец-то могут насладиться уединением.

Сидни шлепнулась на кровать, блаженно закатив глаза к потолку:

– Как мне нравится это место.

– Легко же тебе угодить.

Ник опустился на кровать рядом с ней.

– Можем творить, что хотим.

Ощущение свободы пьянило, хотелось совершить из ряда вон выходящий поступок, чтобы отпраздновать.

– Хочешь наговорить непристойностей?