Стрегон поморщился, но заострять внимание на «друге» не стал.

— Сколько до первой заставы?

— Если будем плестись так же, как сейчас, то неделя. — Белка лучезарно улыбнулась. — Но если немного пошевелитесь, то за пару дней доберемся.

Полуэльф нахмурился, обдумывая полученные сведения.

— Скажи, мне и дальше вас величать как придется или вы все-таки соизволите сообщить свои имена? — вырвал его из размышлений ехидный голосок. — Раз уж я вынужден терпеть вас поблизости, то назовитесь, что ли? Все равно как: хоть ползунами и пиявками, по номерам рассчитайтесь или еще чего, только быстрее. Не то мне придется придумать вам прозвища самому, а это, я уверяю, понравится вам еще меньше, чем мне. Так что?

Стрегон равнодушно пожал плечами, но на вопросительный взгляд побратимов кивнул: ничего не случится, если дерзкая мартышка узнает их имена. Тайны в этом никакой нет. Тем более пацан и так знал непростительно много.

— Рыжий, да ты вообще живой?! У тебя имя есть или мне так и звать тебя по цвету волос?!

— Есть, — хмуро отозвался ланниец. — Зови меня Лакр.

— Так, а соседа твоего? Того, что с косой и с саблями?

— Торос.

— Как? Понос? — не поняла Белка.

— Нет. Торос.

— А чего он сам молчит? Его ж зовут, не соседского пса?

Смуглокожий южанин мрачно зыркнул из-под черных бровей, поправил перевязь на спине и наконец неохотно ответил.

— Не люблю болтунов, — хрипло сообщил он.

— Честно говоря, я тоже, — тут же доверительно закивала Белка. — На дух не переношу, веришь? А ты саблями хорошо машешь?

— Пока что никто не жаловался, — соизволил усмехнуться Торос.

— Угу. Ясненько. Именные небось, да? Слушай, а вон те два недобитых кролика, что за твоей спиной плетутся, кто?

— Брон, сделай одолжение: плюнь в него, ладно? — вежливо попросил Ивер, слегка придержав коня. — Раз уж удавить нельзя, так хоть в меткости потренироваться…

Белка оглядела его с ног до головы.

— А ты уверен, что доплюнешь, стрелок?

Стрегон быстро покосился на побратимов, но Терг отрицательно качнул головой: нет, татуировок сопляку никто не показывал.

— Откуда ты знаешь, что я стрелок? — подозрительно сузил глаза Ивер.

— А кто еще будет так прицельно зенки свои щурить, даже когда работает ложкой? Или за ножи хвататься, когда быстрее и проще проткнуть мечом? Хочешь сказать, что у тебя в рукаве самострел ради забавы припрятан? Да еще не простой, а клейменый?

Ивер чуть вздрогнул: клеймо на его любимой игрушке действительно стояло, да не обычное, а с серебряной насечкой — знак отменного мастера-гнома из Лунных гор. Но откуда Белик мог это узнать, когда оно было мельче клопиного носа и стояло на обратной стороне крохотного арбалета?! И пусть даже пацан каким-то образом знал, что за гость навещал их в трактире, знал содержание разговора и то, каким оружием пытался Ивер защищаться, все равно непонятно. Клеймо он твари не показывал!

Он резко вскинул голову:

— Откуда знаешь?!

Белка только хмыкнула:

— Мушка нашептала.

— Может, она еще что любопытное тебе подсказала? — замедленно спросил Стрегон, нутром чуя какой-то подвох и испытывая острое желание плюнуть на все договоренности и выпотрошить чрезмерно осведомленного пацана прямо здесь, на дороге, не дожидаясь нанимателя.

— Может, и подсказала, — насмешливо покосилась на него Белка, а потом чуть повернула голову: — Курш, прибавь, пожалуйста, шагу, а то тут каким-то странным ароматом пахнуло. Ветер, что ли, в лицо ударил? Или у кого-то портянки воняют? Может, неделю не мылись?

Братьям наконец от гнусных намеков кровь бросилась в лицо. Заказ заказом, но никто не говорил, что у них нет права проучить стервеца. Ивер, подъехав ближе, буквально пронзил удаляющегося гаденыша злым взглядом. Лакр и Торос одинаково кровожадно оскалились, но проклятый грамарец унесся вперед так резво, что по солнцепеку нечего было и думать его догнать: коней только загонишь. Даже стрелу в этого дурака зубастого не пошлешь — почешется только, чудовище, и второй бок подставит, чтобы повторили!

— Убью его, — тихо пообещал Ивер, сжимая кулаки. — Как только привал будет, выловлю и убью!

Терт только сплюнул.

— Стрегон, неужели сопляк настолько нужен?!

— Он не врал насчет Ходока, — скупо отозвался полуэльф, но оглядел взбешенных побратимов и тихо хмыкнул. — Хотя темную ему устроить можете. Только без переломанных костей.

— А тварь? — быстро спросил Брон.

— Неужели ваш ситт, наделенный рунами воли и разума, не сможет убедить мальчика не жаловаться друзьям? Вреда от этого не будет, а урок смирения пойдет ему на пользу.

Торос посветлел лицом, запоздало вспомнив, что у Терга есть любопытная особенность, позволяющая не только получать от несговорчивых упрямцев нужные сведения, но и способная заставить их забыть о том, что факт принуждения вообще имел место. Отчего-то именно его ситту мастера доверили тайну древних рун, умеющих подавлять чужую волю. Самому, конечно, видеть руны не приходилось, но то, как работают побратимы, Торос знал.

— Отлично! — облегченно выдохнул Лакр. — Убивать, так и быть, не будем, проучим. Терг, поможете?

Терг, некстати вспомнив о том, как пришлось недавно «ломать» здоровяка Фарга, и поняв, что вожак не возражает против небольшого наказания, благодушно улыбнулся.

До самого вечера наемники выжидали момент, чтобы исполнить задуманное. Казалось, одно только предвкушение грядущей расправы придало им бодрости, а тоскливому жаркому дню подарило немного больше красок.

Однако ехидно посмеивающаяся Белка ни разу не приблизилась настолько, чтобы они рискнули пришпорить коней в надежде догнать Курша. Старательно следила за каждым брошенным вскользь взглядом, за каждым шевелением бровей, пальцев и даже губ, отлично читая по ним издалека и смутно подозревая, что готовится нечто особенное.

Не в первый и не в последний раз ей приходилось делать свое дело, требующее немалого опыта. В разговоры больше не вступала, справедливо опасаясь перестараться, но все долгие шесть часов, которые прошли с момента последней перепалки, умело держала побратимов на взводе.

За прошедшие пять веков ее сила ничуть не угасла. Угроза полного подчинения до сих пор витала над любым мужчиной, рисковавшим слишком долго смотреть ей в глаза или, упаси боги, разглядывать ее обнаженную спину. Со временем Белка привыкла, научилась с этим бороться: личина Белика ее ни разу не подвела. И лишь иногда, очень редко и ненадолго, она могла выпустить эту силу на свободу. Но не здесь. Не так. И не с этими людьми.

Сейчас Белка хорошо чувствовала: взбешенным, дошедшим до кипения попутчикам нужно дать время, чтобы выпустить пар, поэтому ненадолго милосердно оставила их в покое. И только когда небо ощутимо потемнело, а солнце стало клониться к горизонту, придержала Курша.