Маша везде была такая счастливая! Очень много фото с Антоном и Денисом. Их я рассматривала с особенным трепетом. Мужчины фотографировались с удовольствием.

Я поймала себя на мысли, что у меня с отцом от силы пара фоток, с мамой чуть больше, если не считать пафосного семейного портрета в нашей гостиной. Кто нам мешал фотографироваться? Никто. Желания не было. Я и сейчас ничуточки не скучаю по родителям. Они, похоже, тоже. Мама позвонила два раза и все. Папа вообще молчит. Ему совсем похуй, как я тут? Я проглотила ком, вставший в горле.

Время поджимало, грустить было некогда. Я выбрала фото Маши с котенком и поставила ей на аву.

Мы допили чай и пошли на улицу. Наконец-то я осмотрюсь. Надоело сидеть в четырех стенах.

– Что делать будем? – спросила я Машу.

Девочка ждала меня, любуясь на свой акаунт в Тик Токе, пока я курила на крыльце. Жара спала, на улице было кайфово. Теперь я поняла, зачем вставать рано, а в обед отдыхать. Чтобы не подохнуть на жаре, и равномерно распределить свои физические силы. Гениально!

– Надо полить огород, ну, там прополоть грядки, кроликов покормить, Председателя... – начала перечислять Маша.

– У вас есть кролики? – с восторгом подскочила я с крыльца. – Давай с них начнем? А кто такой Председатель? Типа главный кто-то?

– Это наша собака.

– Собака?

Да, уж, с фантазией у мужиков порядок. Председатель?

Мы с Машей пошли куда-то за дом. Я поняла, что мы приближаемся к сараям по запаху и обилию мух. О боги! Ну и вонища!

Я старалась не морщиться, чтобы не выглядеть охуевшей фифой, но у меня плохо получалось. Как только я увидела животных, моя брезгливость мгновенно испарилась.

–Летом кролики живут здесь в клетках, а зимой папа Денис переселяет их в сарай, – рассказывал мой экскурсовод. – А здесь у нас куры.

Я услышала жалобный писк из вольера, обтянутого сеткой и увидела цыплят.

Бля, ну разве может быть что-то более милое? С них мы и решили начать съемку. Я сняла Машу с цыплятами. Мы пересмотрели ролик пару раз и, удовлетворившись результатом, выложили в сеть. Получилось такая няшность, что и мне захотелось выложить что-то подобное . Немного милоты не повредит моей репутации. От съемок с куриными детенышами мы перешли к пушистым зверькам. С кроликами получились еще более крутые ролики. Антон был прав, творческий человек найдет контент где угодно.

– А тут мама крольчиха, – сообщила девочка, показывая на клетку с домиком внутри. – У нее совсем недавно родились малыши.

Я догадалась, что малыши в этом самом домике, потому что в клетке кроме их мамаши никого не было. Мне ужасно захотелось взглянуть на новорожденных крошек, поэтому я открыла клетку.

– Что ты делаешь? – взволнованно спросила Маша.

– Да не бойся, я только посмотрю! – успокоила я девочку, нащупывая рукой в импровизированной норе теплый комочек.

– Нельзя трогать малышей! –воскликнула Маша. – Ни в коем случае!

– Да чё им будет? – отмахнулась я от нее и от крольчихи, которая обеспокоенно металась по клетке. Все мое внимание было приковано к этому слепому чуду, что я держала на ладошке. Это тоже нужно снять! Разве это не прелесть? – Как зовут крольчиху? – поинтересовалась я.

–Никак, – развела Маша руками. – Папа Денис не разрешает давать имена животным.

– Почему?

– Потому что это еда!

– Будет Джинджер! – окрестила я крольчиху. Мне же «папа Денис» не запрещал давать клички животным.

Я рассказала подписчикам историю о крольчихе Джинджер, вернула крольчонка на родину, и мы пошли наконец-то работать.

Дубровины по головке не погладят, если мы будем с утра до вечера со своими телефонами носиться.

Накормив и напоив кроликов, курей и лохматого Председателя, который облаял меня, как последнюю суку, мы пошли в огород.

Тут мне тоже потребовалась экскурсия. Если капусту я еще как-то идентифицировала среди прочей зелени, то во всем остальном я была не бум-бум.

– Это что, клубника? – на всякий случай уточнила я, глядя на огромные ягодные кусты, покрытые белыми цветочками.

– Ага! – подтвердила Маша.

Класс! Да тут снимать, не переснимать! А мы еще за ограду не ходили. И на ферме я не была. Может быть, Дубровины покажут мне свою ферму? Интереса к животноводчеству у меня не было ни грамма. Упаси Господь! И воняет там наверняка похлеще, чем от десятка куриц. Просто интересно, чем они занимаются.

В обед спят только девочки? А мужики весь день где-то шляются по жаре? Так им и надо! А может быть, у них там есть где-то кондёр?

Мы с Машей полили грядки, пропололи сорняки, нарвали зелени и редиски для Зины. Было немного стрёмно, что девятилетняя девочка консультирует меня по всем вопросам. Откуда она все знает? Родители научили? Чем я занималась в девять? Я была ребенком, рисовала, играла в куклы с няней.

А Маша? Это какая-то уже девитялетняя женщина. Серьезности и ответственности у нее было побольше, чем у меня в двадцать.

Мы закончили, помыли грязные ноги в бочке с водой, и присели посмотреть, как там наши ролики.

– У меня уже 22 подписчика! – радостно воскликнула Маша.

Я закурила и усмехнулась. 22 тысячи, вот это да! Но мне было почему-то радостно от этого маленького детского достижения.

– Мари, а как ты проводишь свободное время? – спросила я. – У тебя есть подруги?

– Конечно, – заверила меня девочка. –Танька Панова и Альбинка Жмакина.

– А жених?

– Ты чё? – Маша смутилась и захихикала. – Нету у меня никакого жениха!

Я рассмеялась, поняв, что девочка просто не хочет признаваться. По-любому есть мальчик, который ей нравится.

– Я сейчас пойду играть на улицу, а потом к бабушке с дедом зайду, – сказала Маша. – Хочешь со мной?

–Прости, в другой раз. Мне нужно Зине помочь с ужином.

Значит родители этих амбалов тоже колхозники? Знакомиться с ними мне совсем не хотелось, а хотелось немного привести себя в порядок. Скоро же мои надзиратели вернутся. Я завидовала Маше, у которой остались еще силы на игры. Лично я поплелась в дом, еле переставляя ноги, а спина, от того, что пришлось в огроде раком стоять вообще отваливалась.

Физический труд – определенно мне противопоказан. Я рождена, чтобы быть принцессой, а не вот это вот все! Как тут женщины живут? Неужели им нравится? Извращенки! Кругом одни извращенцы!

Смыв с себя запах куриного дерьма и чернозем, я принялась вертеться у зеркала. Краситься я не стала. Макияж выдал бы меня с потрохами. Еще не хватало, чтобы Дубровины подумали, что я для них прихорашиваюсь. Это, конечно, было так, но палиться в самом начале своего плана, было непозволительно.