– Обиделась на мою шутку и ушла к себе, – буркнул с набитым ртом Дэн.

– Я пойду ее позову? – предложила Маша, поднимаясь на ноги.

– Не надо, – остановил я дочку. – Я сам потом позову.

– А может я? – снова улыбнулся Дэн.

Я только покачал головой на его предложение.

–Как день прошел? – спросил я у Машки. – Как Кристина себя вела? Не поубивали друг друга?

– Нет, папочка, все хорошо, – к моему удивлению ответила дочка.

– Ну, слава богу!

– Кристина трогала крольчат! – внезапно выпалила Маша. – Я ей говорила, что нельзя, но она меня не послушала! А еще... она ничего не умеет! А еще...

Девочка замолчала, как будто пыталась вспомнить, чем еще ей неугодна Кристина, но так ничего и не придумав, начала есть. Как я и предполагал, мир девок не возьмет. Это еще один аргумент против интрижки между Дэном и Проблемой. Машка от ревности с ума сойдет.

Я быстро поужинал, наложил в тарелку еды для Кристины и пошел к ней. Она так и не вернулась, значит, все еще дуется. Питаться ей надо регулярно, и так тощая, как вобла. Бабские голодные обмороки на жаре мне нахер не нужны. От нее и так полно неприятностей.

Я постучал в дверь ее комнаты. Тишина. Я тихо открыл дверь и вошел, не дожидаясь разрешения.

Как я и предполагал, Кристина лежала ничком на кровати. Подойдя ближе, я услышал тихий всхлип. Блядь, никогда не умел утешать женщин и детей. Они же всегда рыдают, как будто конец света наступил.

– Кристина, – позвал я ее, присаживаясь на край кровати.

– Уходи-и-и, – прорыдала она в ответ.

Блядь! Почему мне ее жалко? Ну, дура же? Я поставил тарелку на пол и положил руку ей на плечо.

– Кристина, хватит! – попытался я успокоить девушку. – Не нужно рыдать из-за ерунды!

– Из-за ерунды? – снова всхлипнула Кристина, но все же вынула из подушки свое заплаканное личико. – Он меня заставил! Я не хотела с ним целоваться!

Черт! Со стороны что-то так не казалось, но ей виднее.

– Послушай, девочка, возможно Дэн перегнул, но его можно понять. Ты оделась вызывающе! Он нормальный мужик, а любой нормальный мужик так среагирует.

– Угу, тогда у машины перегнули, сейчас перегнули... Думаете можно меня вот так лапать?

– Хорошо, Крис, я поговорю с братом, но ты пообещай больше так не делать.

– Да что я сделала? Я просто оделась так, как вам не нравится? У меня вся одежда такая. Ничего другого нет.

Кристина шмыгнула носом и снова залилась горькими слезами. Вот что мне с ней делать? Пригрозить, что домой отправлю? За то, что платье короткое надела? Черт!

– Давай, поешь, – вернулся я к своей миссии. – На следующей неделе поедем в райцентр, купим тебе нормальную одежду. И с Денисом я поговорю.

Девушка перестала реветь и села, поджав под себя ноги.

– А ты, Антон?

– Что я?

– С тобой кто поговорит?

–По поводу? – я реально не врубался, о чем она говорит.

– По поводу того, чтобы ты тоже ко мне не лез!

– Да не лезу я к тебе!

– Вы с Денисом два долбанных извращенца! Вы сами меня лапаете, а потом выставляете шлюхой!

– Да ты сама напрашиваешься! То голой жопой сверкаешь, то без трусов разгуливаешь!

– Да какая разница в чем я хожу! – разозлилась Кристина. – Это не дает вам право так себя вести!

Девчонка была права. Мы с Дэном повели себя, как кобели в отношении нее. Я слишком устал за день, чтобы пререкаться и спорить с этой белобрысой бестолочью.

– Ладно, Кристина, извини! – устало выдавил я из себя. – Мы больше так не будем!

За себя я был спокоен, а вот за Дэна не мог поручиться, но девчонку нужно было как-то успокоить. Лицо Кристины снова сморщилось, и она бросилась мне на грудь, сотрясаясь от новых приступов рыданий. Да что ж такое? Я, признаться, растерялся, поэтому обнял ее тоненькую фигурку.

– Может быть, вы меня отпустите? – прохлюпала Кристина мне в футболку.

Так вот для чего эта вся драматургия? Свалить собралась? Хитрая сучка!

Я отлепил девчонку от себя, сжал ее запястья и заглянул в заплаканные глаза.

– Даже не надейся меня больше разжалобить! Хоть целыми днями реви, но ты останешься здесь, пока Бас за тобой не приедет!

– За меня совсем некому заступиться! Лучше я в психушку поеду!

Девчонка, видимо, была в отчаянии, раз несла такой бред. У меня все мысли спутались. Я шел сюда с полной уверенностью, что она шалава, потом она убедила меня в обратном, секунду назад я посчитал ее хорошей актрисой, а сейчас... Боже! Она была похожа на маленькую девочку. Она и есть девочка. Двадцатилетняя девочка, которая сейчас выворачивала из меня кишки своими слезами.

Я расслабил руки, и она снова упала в мои объятия.

– Ну, все, Кристиночка, не плачь! – успокаивал я ее, как мог, поглаживая по волосам и спине. – Все, маленькая, не реви!

Не знаю, как долго я ее так убаюкивал, но Кристина все же успокоилась. Она немного отстранилась от меня и подняла на глаза. Я убрал прилипшие пряди волос с ее лица и вытер ее щеки тыльной стороной руки. Сам не знаю, зачем я это сделал.

Кристина приоткрыла рот и тяжело задышала. Ее распухшие от слез губешки были так близко. Девчонка высунула язычок и пробежалась им по губам.

Я затрудняюсь ответить, как это вышло, но мои губы и губы Кристины встретились. Девушка замерла, а потом приоткрыла ротик навстречу моему языку. Я почувствовал, как ее рука скользит по моей шее и ложится на ее основание.

Бог ты мой, она была такая нежная, такая трогательная в этот момент, что мне не хотелось идти дальше. Поцелуй уже сам по себе был прекрасен. Не отягощенный похотью и прочими низменными желаниями он вызывал у меня скорее эмоциональное удовольствие, нежели физическое.

Отголоски здравого смысла били в колокола о том, что я идиот, но я не мог оторваться от Кристины.

Это я сама поцеловала Антона. Хотела сравнить его с Денисом. Больше не было у меня мужчин для сравнения. Как Денис проявлял свои чувства, я уже испытала сполна, а вот Антон был загадкой.

Я не ошиблась – эти два мужика были как небо и земля. Землей был Денис, его поцелуи и прикосновения вызывали в моем теле отклик в виде сексуального возбуждения, а «небесный» поцелуй Антона нашел отклик в моей душе. У этого жестокого сухаря чуткое сердце и нежные губы.

Если Денис хотел меня трахнуть, и в открытую говорил об этом, то Антон, наоборот, отрицал всеми силами это же самое желание. И он разговаривал со мной, он понимал меня и интересовался не только тем, что у меня между ног.