Кроме этого, в Александровский дворец в специальной цистерне доставляли лечебные грязи из Крыма (грязелечебница Саки под Евпаторией). В архивных документах упоминается, что летом 1915 г. приказчику имения Массандра Белякову выплатили премию в 100 руб. за доставку в Александровский дворец лечебной грязи из Сак для наследника цесаревича «по заказу лейб-хирурга Деревенко».[1987]

В августе 1913 г. наследника вывезли в Крым, где его продолжили лечить целебными горячими грязями, которые доставляли в Ливадию в бочках на миноносцах с озера Мойнаки, которое находятся возле поселения Сак, близ Евпатории (сейчас – в черте города).[1988] Всего сделали 12 грязевых ванн, которые накладывали на левое бедро, колено и локоть левой руки цесаревича.[1989]

Цесаревич Алексей в аппарате Гессинга на левой ноге. Детская половина Александровского дворца. Весна 1913 г.

Во второй половине 1914 – начале 1915 гг. здоровье Алексея Николаевича изменилось в лучшую сторону. Однако мелкие недомогания стали привычным фоном его жизни. В сентябре 1914 г. опять появились боли в ноге: «…он лежит, так как колено все еще опухло»,[1990] писала императрица мужу. Осенью 1914 г. цесаревич вместе с матерью посетил лазарет, организованный императрицей в саду большого Царскосельского госпиталя. Лежавший там раненый офицер л. – гв. Семеновского полка И. В. Степанов описывал цесаревича следующим образом: «Он вошел почти бегом. Весь корпус страшно, да, именно страшно, качался. Больную ногу он как-то откидывал далеко в сторону. Все старались не обращать внимания на эту ужасную хромоту».[1991] Как мы видим, последствия травмы, полученной осенью 1912 г., давали о себе знать спустя два года.

Впрочем, это могла быть очередная «свежая» опухоль, поскольку проблемы с ногами у цесаревича носили хронический характер. В декабре 1914 г. императрица сообщала царю: «У малютки нога в хорошем состоянии, только ему больно на нее ступать, а потому он избегает этого, и благоразумия ради сидит на диване».[1992]

Таким образом, самые серьезные проблемы ортопедического характера имелись в семье Николая II. У императрицы Александры Федоровны они носили наследственный характер и купировались массажем в комплексе с лечебными ваннами. У цесаревича Алексея стали следствием его основного заболевания – гемофилии. Следует подчеркнуть, что проявление этих проблем в семье Николая II содействовало продвижению передовой для того времени рентгеновской аппаратуры в государственные медицинские учреждения. Покровительство Александры Федоровны во многом способствовало строительству Ортопедического института.

Каждая эпоха формирует свои каноны красоты. Если XVI–XVII вв. породили феномен «рубенсовских женщин»,[1994] то вторая половина XX в. – эффект «тростинки» Твигги,[1995] сохраняющий мощную «анарексическую» инерцию по сей день. Хотя диетология[1996] есть порождение XX в., но на бытовом уровне аристократки всегда следили за своей фигурой, так или иначе регулируя свое питание.

Сидеть не сидели, но свои системы питания, ставящие целью сохранить талию, безусловно, имелись, особенно это касается XIX в. Прежде всего надо упомянуть о постах с их жестко прописанным рационом питания.[1997] Этого рациона строго придерживались русские царицы вплоть до XVIII в. Особенно актуальны диеты стали в эпоху корсетов, которыми утягивали талию так, что подчас деформировались внутренние органы. Отмечу попутно, что традиция ношения корсетов бытовала при Российском Императорском дворе с середины XVIII и вплоть до начала XX в. По крайней мере супруга Николая II, императрица Александра Федоровна, выходя к обеду (в 20.00), обязательно, наряду с бриллиантами, надевала корсет.

В качестве особенностей питания императриц следует отметить обилие витаминов, содержавшихся в овощах и фруктах с императорских ферм. Впрочем, эта традиция восходит ко временам Московского царства и, наряду с чисто гастрономической и представительской составляющими, имеет и некоторое медицинское значение, поскольку в XVII в. цинга встречалась даже на высочайшем уровне.