Аззи не оставалось ничего другого, как соглашаться. Однако в эти роковые минуты у него созрел новый дерзкий план. Ананке укоряла его, что он действует вопреки реальности. Но что такое реальность? Всего лишь неустойчивое равновесие, всего лишь соглашение между Добром и Злом. Если бы только удалось уговорить Михаила изменить условия этого соглашения, к их обоюдной выгоде… Но прежде чем вести переговоры с Михаилом, нужно позаботиться об актерах.

Аззи уходил из Дворца Правосудия с низко опущенной головой. Его черные крылья бессильно повисли и волочились по земле. Демон пытался свыкнуться с мыслью, что пьесу, его Безнравственную Пьесу, над которой он столько трудился, не суждено доиграть до конца. В его театре занавес опустится в самом разгаре действия. Легенда о семи золотых подсвечниках будет забыта. К Пьетро Аретино никогда не придет великая слава, а с актерами, с этими славными людьми, к которым Аззи успел привязаться, придется расстаться навсегда. Навсегда… За всю свою жизнь Аззи пришлось пережить немало утрат, и он знал, каким холодом веет от этого слова. Но что он мог поделать? Ананке приказала ему отменить пьесу…

Впрочем, если хорошенько поискать, должен найтись какой-нибудь выход.

Аззи добрел до киоска, где торговали готовыми Заклинаниями Перемещения и другими волшебными средствами для путешествий в пространстве и времени, и пополнил свой дорожный запас магических снадобий. Настроение у него было мрачное. Оглядевшись кругом, он заметил неподалеку другой киоск, на котором большими красными буквами было написано: «Готовые завтраки, обеды и ужины на любой вкус. Для ангелов, демонов и других духов». Подойдя к окошечку, где краснощекий толстяк в белом колпаке принимал заказы от клиентов, Аззи спросил меню. В списке блюд оказались его любимые копченые кошачьи головы с острым соусом. Аззи воспрянул духом: когда в дорожной сумке демона лежит увесистый пакет с копчеными кошачьими головами, демон начинает видеть вещи не в таком мрачном свете. Аззи сотворил Заклинание Перемещения и вскоре уже мчался сквозь волнистые туманы, расстилающиеся между различными сферами Потустороннего Мира.

С хрустом жуя кошачьи головы, Аззи обдумывал свои дальнейшие планы. Блестящие гипотезы возникали одна за другой, однако, поразмыслив, Аззи вынужден был их отвергнуть. Несмотря на свои блестящие знания трансцендентальной казуистики, он не видел обходного пути. Что бы он ни сделал, Ананке все равно рано или поздно найдет его, и тогда ему придется очень туго. Но если бы ему грозил только гнев Ананке! Были куда более серьезные неприятности. Волшебные кони, которых ввел в свою пьесу Аззи, нарушили причинно-следственные связи во Вселенной. Структура Мироздания трещала по швам и готова была развалиться при любом, даже самом незначительном, вмешательстве в естественный ход событий. И тогда… Страшно подумать, что случится тогда. Законы логики перестанут действовать, и мир погрузится в состояние хаоса, из которого он когда-то возник.

Вскоре он уже был в Венеции. С высоты птичьего полета демону открылась безрадостная картина. Город доживал свои последние дни. Внешние острова уже полностью скрылись под водой. Ветер утих, но вода все продолжала подниматься, и над площадью Св. Марка уже было целых десять футов глубины. Люди пытались спастись от наводнения в верхних этажах домов, но соленая морская вода размывала каменную кладку, и дома рушились, погребая под своими обломками несчастных жителей.

Аззи без труда нашел Аретино – поэт был дома. Засучив рукава, он перетаскивал мешки с песком и сбрасывал их возле стен своего дома, чтобы хоть как-то отгородиться от воды. Впрочем, он сам понимал бесполезность своего занятия и продолжал работать лишь из обычного упрямства.

Бросив на полдороге очередной мешок с песком, Аретино вместе с Аззи прошел в наполовину затопленный дом.

На третьем этаже им удалось найти сухое помещение. Не тратя лишних слов, Аззи сразу перешел к делу.

– Где наши актеры? – спросил он у Аретино.

– В трактире, где же еще, – пожал плечами тот.

Итак, Аззи оставалось только объявить о роспуске своей труппы, собрать волшебные золотые подсвечники и отправить их обратно в Лимб, к Фату, из чьих рук он их получил. Затем нужно будет увезти актеров из Венеции. Но сказать об этом Аретино сейчас у Аззи просто не хватало мужества. Пусть поэт узнает об отмене спектакля, когда об этом будет объявлено в присутствии всех актеров.

– Нужно спасать наших людей, – сказал Аззи, избегая глядеть поэту в глаза. – Во что бы то ни стало их надо увезти из Венеции. Не нужно быть пророком, чтобы понять простую истину: город обречен на гибель. Ему не выстоять против нашествия монголов и этого ужасного потопа. Из достоверных источников мне стало известно, что грядет смена событийной ветви пространственно-временного континуума, на которой находится эта часть истории…

– Как вы сказали? Смена ветви какого-то континуума? Объясните, пожалуйста, что все это значит.

– Это значит вот что. Представьте себе единую нить истории целого города, которую прядет какая-нибудь дряхлая Парка или другое мифическое существо. Дальнейшие события – это тот материал, из которого после должна получиться нить. Парка скручивает их вместе и долго вертит в пальцах. Ход нынешних событий грозит Венеции неминуемой гибелью. Этого Ананке допустить не может. Значит, Парке придется расщепить единую нить истории на две как раз в том месте, где в естественный ход событий вплелась наша легенда о золотых подсвечниках. Та новая нить, где не будет никаких подсвечников, станет основной, а побочная, то есть та, где мы сейчас находимся, будет вырезана и отправлена в Лимб.

– Ваш рассказ понятен, но в нем слишком много абстракций, – сказал Аретино. – Что конкретно это будет означать для жителей города? Что с ними произойдет?

– Что ж, если вам непременно хочется это узнать, я удовлетворю ваше любопытство. Та Венеция, которая будет отправлена в Лимб, просуществует всего лишь неделю – с того момента, когда я попросил вас написать пьесу, и до сегодняшней полуночи, когда войска монголов войдут в город и морские воды, наконец, одолеют последнюю дамбу, еще сдерживающую их напор. Город погибнет. Но на этом все отнюдь не кончится. Время замкнется в кольцо, и эта трагическая неделя будет повторяться снова и снова. Жители Венеции раз за разом будут переживать свои последние дни – и умирать.

– А если мы спасем наших актеров?

– У них есть шанс остаться в живых. Если до сегодняшней полуночи нам удастся вывезти их из Венеции, то все будет продолжаться так, словно меня и не было. Их вернут в прошлое, как раз за несколько секунд до того момента, когда мы с ними встретились.

– Но они хотя бы будут помнить о том, что с ними здесь происходило?

– Нет, Аретино. Помнить об этом будете только вы. Я хочу, чтобы вы все-таки написали свою пьесу.

– Понятно, – кивнул Аретино. – Откровенно говоря, я не ожидал такого поворота событий. Не думаю, чтобы нашим актерам это понравилось.