По крайней мере, тогда я буду точно знать, что этот славный человек с разноцветным лицом – настоящий. В смысле, не притворяется таким замечательным ради каких-нибудь неведомых целей, а действительно такой и есть. Это важно. Когда мне кто-то так сильно нравится, он должен быть настоящим. Просто обязан. В этом вопросе мне лучше не перечить, я – опасный воинствующий идеалист.

Впрочем, переступив порог Мохнатого Дома, быть опасным я тут же перестал. Сложно представлять собой хоть какую-то опасность, лежа на спине и с переменным успехом отбиваясь от собственного пса, который только что повалил тебя на пол специально для того, чтобы в спокойной обстановке как следует облизать твой ловко уворачивающийся нос.

Многие мои друзья считают, что я плохо воспитал свою собаку. По их мнению, любая овчарка Пустых Земель с детства должна понимать, что с хозяином следует обращаться почтительно и аккуратно. И на пол его не ронять.

Но на самом деле я прекрасно воспитал Друппи. И в процессе воспитания неоднократно объяснял ему, что валять меня по полу нельзя. Чрезвычайно доходчиво объяснял, в том числе, через переводчика, которым любезно вызвался быть его приятель, говорящий пес Дримарондо. Друппи внимательно выслушал нас обоих, все понял, согласился, что падать на пол с высоты человеческого роста должно быть довольно неприятно, и пообещал соблюдать правила техники безопасности.

Беда в том, что всякий раз, увидев меня, бедняга теряет голову от радости и совершенно не может держать себя в руках. Ну, то есть в лапах. Короче, ни в чем не может. Лезет обниматься, и хоть ты тресни. А его габариты не оставляют мне ни малейшего шанса устоять на ногах.

Во всем этом, впрочем, есть один положительный момент: изваляв меня как следует по полу, Друппи обычно спохватывается, исполняется стыда и все остальное время ведет себя как ангел. Буйный жизнерадостный четвероногий ангел с прекрасным аппетитом. Если это плохое воспитание, то даже не знаю, как выглядит хорошее. И сомневаюсь, так ли уж оно необходимо.

Обычно радуется мой пес не только бурно, но и долго, поэтому подняться на ноги мне удается далеко не сразу. Однако на этот раз меня чудесным образом спас голос, раздавшийся с небес. Ну то есть как с небес, просто откуда-то сверху. Когда лежишь на полу, даже какие-то несчастные два метра кажутся заоблачной высью.

– Как не стыдно нарушать договор, – укоризненно сказал голос.

Друппи как ветром смело. Секунду спустя он уже сидел под столом в гостиной и вид имел самый невинный – а я что? Я ничего.

Окажись фамильное проклятие Дигорана Ари Турбона заразным, я бы сейчас, пожалуй, позеленел. Потому что прийти поздно вечером домой и застать там своего лучшего друга, у которого, по идее, и на сон-то времени почти нет с тех пор, как его припахали исполнять обязанности Великого Магистра Ордена Семилистника – это все-таки очень радостное событие. Насчет безмятежности я, впрочем, не так уверен, а проверить все равно не получится, поскольку моего пра-пра-пра-прадеда никто не проклинал. У меня в этом Мире вообще никаких родственников отродясь не было, что, пожалуй, только к лучшему. А то переругались бы со всеми местными колдунами, а я потом расхлебывай, влача бремя фамильных проклятий. Ну уж нет!

– Круто, что ты тут, – сказал я, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. – А почему зов не прислал? Я бы раньше пришел.

– Я так понял, ты от меня намеренно прячешься, – объяснил сэр Шурф. – А когда от меня кто-то прячется, мой долг – устроить засаду в наиболее подходящем для этого месте. Я, сам знаешь, воспитанник Джуффина Халли, и первое, чему он меня научил – никогда не сообщать жертве, где именно ты ее поджидаешь. Такое поведение, по его мнению, непрофессионально.

– Издеваешься! – восхитился я. – Такую ерунду даже ты всерьез не можешь говорить.

– Боюсь, ты меня недооцениваешь. Я все могу.

– Но откуда идея, будто я от тебя прячусь? То есть тебе, безусловно, виднее, но все-таки с чего ты взял?

– Ты сегодня вернулся в Ехо вскоре после полудня, – объяснил мой друг. – Совещание, которое ты собрал, продолжалось максимум час, после чего Нумминорих снова отправился в Нумбану, а ты остался в столице. И при этом до сих пор не прислал мне зов с ультимативным требованием немедленно бросить все, распустить Орден и стереть Иафах с лица земли, чтобы все эти нелепые люди и их незначительные дела не помешали нам с тобой спокойно пообедать. Подобная деликатность настолько не в твоем духе, что я начал беспокоиться. Но потом сообразил, что ты просто скрываешься от меня, чтобы не продолжать занятия. Конечно, ты сам попросил научить тебя становиться невидимым и был чрезвычайно настойчив, но когда это подобные аргументы казались тебе существенными? Я, собственно, затем и пришел, чтобы сказать: не хочешь – не учись. Честно говоря, я сам не думаю, что это умение тебе так уж необходимо. В крайнем случае, сэр Кофа наверняка согласится одолжить тебе свой плащ, как уже не раз…

– Ха! – надменно сказал я.

А больше ничего не стал говорить. Потому что внезапно наступил момент моего торжества. Все-таки не зря я весь день осваивал этот дурацкий трюк. А что не по причине врожденного трудолюбия, а просто на нервной почве, так кому какое дело, когда есть результат.

Надеюсь, исчез я достаточно эффектно. Трудно судить, когда не видишь себя со стороны, зато я видел лицо сэра Шурфа. Если бы он несколько лет кряду издевался надо мной, непедагогично обзывая бездарью и грозя побить палкой за очередную неудачу, я и то почувствовал бы себя отмщенным. А поскольку он ничего подобного не делал, торжество мое оказалось даже несколько неуместным. Но мне все равно понравилось. Я бы, пожалуй, еще повторил.

– Просто не хотел приходить к тебе, не сделав уроки, – скромно сказал я.

А потом снова стал видимым, не дожидаясь окончания действия заклинания. Это почему-то считается особым шиком, хотя, как по мне, ничего сложного тут как раз нет. Ломать – не строить.

К другу моему наконец вернулся дар речи.

– Тебя как подменили.

– Да нет, вроде не подменили, – вздохнул я, падая в кресло. – Просто после исчезновения нумбанского пророка все были как на иголках, и я за компанию. Тем более, что исчез он, похоже, из-за меня. Надо было как-то отвлечься… Ты уже знаешь эту историю?

– О предполагаемом возвращении Магистра Хонны? Знаю, конечно. Мне такие новости, как ты понимаешь, сразу же докладывают. Принудительно докладывают, я бы сказал. Захочешь – не отвертишься. Любимая формулировка сэра Джуффина Халли: «Прости, но сейчас я вынужден заставить тебя обязать меня немедленно предоставить всю информацию по делу…»

– Смешно, – согласился я. – Ладно, хорошо, что ты в курсе, а то я бы до утра рассказывал… Интересно все-таки, почему он не стал мне ничего говорить? Еще и наврал, то есть притворился сновидцем, которого я якобы пришел разбудить. Это-то зачем? Не может же правда обо мне быть настолько ужасной.

– Во-первых, может, – флегматично сказал Шурф. – И ты сам это знаешь. А во-вторых, Хонна в бытность свою Великим Магистром Ордена Потаенной Травы прекрасно разбирался в людях. И вряд ли утратил это ценное качество за прошедшие годы.