ли от природы физиономии плавало мученическое выражение. Впрочем, стоило ему ступить на косую палубу «Жемчужины», кислая мина как по волшебству сменилась приязненной и лучащейся оптимизмом.

Почти одновременно с кипрским посланцем на корму вышла Беренгария. Приодетая, причесанная, подкрашенная и высоко держащая голову. По всему ясно, принцесс средних веков с детства готовили к работе в трудных условиях. В качестве моральной поддержки выступали до неприличия серьезный де Фуа и чопорная фрау Куртенэ. Не хватало только фанфар, литавр и барабанов.

Прибывший пузан не дал Беренгарии и рта толком раскрыть. Поклонился и затарахтел – если верить слуху, с легкостью перескакивая с латыни на норманно-франкский и обратно – помогая себе рьяной жестикуляцией. Новоиспеченная королева Английская смотрела на посланца настороженно. Несколько раз она чуть оборачивалась к де Фуа, и тот начинал шептать наваррке на ухо. Видно, излагал скороговорку ромея в более приемлемом темпе.

«Не, на высокое начальство никак не тянет, – приглядевшись к посланцу и припомнив собственные впечатления от сильных мира сего, вынес решение Казаков. – Суетлив больно. Не поехал Комнин нас приветствовать. Прислал бойкого референта по связям с общественностью».

– Верно ли я поняла, мессир: вы предлагаете мне и моим спутникам покинуть это судно, вверившись гостеприимству вашего сеньора? – достаточно громко и отчетливо, чтобы все слышали, произнесла Беренгария. – Невзирая на преследующую его худую славу лихоимца, грабителя и обманщика? И позабыв о том обвинении, что нынче выдвинуто против Исаака Комнина королем и супругом моим Ричардом?

Про себя Серж решил, что Беренгария – сама или с чужой подсказки – разыгрывает сценку весьма и весьма толково. Она эффектно стоит на возвышении, ее хорошо видно и слышно, а приземистый киприот мнется на перекошенной палубе, у девицы под ногами. Простенькая, но действенная психологическая уловка.

– Мадам, мадам, – подвижная округлая физиономия «референта» преисполнилась самой натуральной скорби, – наш несовершенный мир кишит завистниками и злопыхателями. Госпоже, подобной вам, сколь умной, столь же и прекрасной, прямо-таки невместно прислушиваться к рыночным сплетням. У любого правителя хватает врагов и клеветников. Наш досточтимый деспот не исключение. Также как и ваш благородный супруг, уж простите на честном слове. Нелепая история, произошедшая в гавани Сицилии, позорит честь и достоинство нашего острова. Его величество вынужден оправдываться и нести ответственность за преступление, которого он не совершал!

Голос оратора приобрел патетически-скорбное звучание:

– Счастливая случайность первой привела к нам, на Кипр, не короля Ричарда, а вас, мадам. Кому, как не женщине, пристало милосердие и дарованная самим Господом тяга к справедливости? Мы просим вас о помощи, кирия Беренгария. Выслушайте моего господина и помогите ему! Убедитесь, что у вашего супруга нет и не было сторонника вернее и преданнее!.. К тому же, – посланец выразительным жестом обвел накренившуюся шебеку, – ваш корабль просто-напросто тонет. Через полчаса, от силы через час он пойдет ко дну. А мой сюзерен с величайшим удовольствием предоставит в ваше распоряжение всю роскошь Византии и все сокровища Востока!

«Досточтимый деспот, – удивился оригинальному словосочетанию Казаков. – Глубокоуважаемый тиран и милостивый сатрап. А мужичок-то представительское дело знает туго. Вот Берри уже и засомневалась, и губки кривит. На берег ей хочется не меньше нашего. И хваленую византийскую роскошь посмотреть тоже охота. Ну не съест же ее этот Комнин и не продаст втридорога в багдадский гарем!»

– Обождите, – величественно бросила наваррка. Оглядела свой приунывший в морских передрягах эскорт, окликнула: – Мессир де Транкавель, мессир де Шательро. Поднимитесь сюда.

«Ой, это ж меня, – Казаков запоздало вспомнил свое новое имечко, дарованное по доброте душевной королевой Элеонорой. – Заседание начинается! Милейшей Берри позарез нужен совет».

* * *

– Выбор у нас невелик, – с ходу пессимистично заявил Ангерран де Фуа, также призванный в королевские советчики. Маленькая группка – сама Беренгария, де Фуа, мадам Катрина и двое молодых людей – отошла к фальшборту, ограждающему корму. Внизу, на расстоянии чуть меньше метра, неспешно прокатывались серо-сизые волны с грязными пенными гребешками. Набравшая полное брюхо воды шебека качалась с боку на бок, рядом кокетливо приплясывала нарядная барка киприота. – Как верно заметил этот господин, мы вот-вот пойдем на корм рыбам. Упрямство до добра не доведет. Мадам Беренгария, я почтительнейше высказываюсь за визит к Комнину. Ибо опасаюсь, что, если мы не пойдем добровольно, нас к этому вынудят насильно.

Наваррка перевела вопрошающий взгляд на Хайме. Тот еле заметно пожал плечами:

– Посланец не лжет. Он в точности излагает то, что велел его господин. Может, сам Комнин и лелеет в отношении нас какие-то коварные замыслы, но посол честен.

Старшая фрейлина от участия в дискуссии дипломатично уклонилась, заметив только, что лично ей не по душе развязные манеры посланца. Серж понял, что остался единственным не высказавшимся. Раздраженно зыркнул на де Фуа, не давшего подручному на сей счет никаких указаний. Мысленно перекрестился и бухнул то, что думал:

– Мессир Комнин, похоже, наложил с перепугу в штаны и позарез желает помириться с Ричардом. Чтоб крестоносцы не покушались на его ненаглядный Кипр. Не знаю, какой он человек, этот Комнин. Может, негодяй и мерзавец, как все вокруг говорят. Но вдруг его оклеветали? И теперь он добивается, чтобы мадам Беренгария похлопотала за него перед его величеством Ричардом.

– Знаете, я прочитала изложение допроса мессинских злоумышленников, – задумчиво изрекла Беренгария. – Мессир Серж, ведь это вы их задержали, а потом вели дознание? Ричарду очень понравилось, как быстро вы добились от них полного признания. Мессир де Фуа отзывался о ваших способностях наилучшим образом.

– Спасибо мессиру де Фуа, – кисло вымолвил Казаков. – Было такое, мадам. Хайме там тоже присутствовал. Мы этих поджигателей вместе ловили. Они сами во всем признались. Верите, нет, мадам Беренгария, мы их даже не били…почти.

Беренгария бросила на него странный мимолетный взгляд – Казаков готов был поклясться, досадливый. Словно бы ожидала от собеседника чего-то большего, а тот взял и сморозил глупость.

– Все равно это очень странно, – убежденно сказала наваррка, заслужив мысленное одобрение Сержа. – И мадам Элеонора со мной согласилась. Портовые нищеброды, нанятые неизвестным человеком, расплатившимися кипрскими монетами, поджигают корабли. Неужели у Комнина и его приближенных не достало ума смекнуть: если поджигателей схватят, они немедля выдадут своего нанимателя?.. Мне доводилось несколько раз посещать суд королевской семьи, который правил мой отец. Он наверняка сказал бы: представленные доказательства недостаточны и малоубедительны.

Де Фуа хмыкнул и пробормотал что-то на латыни. Должно быть, цитировал надлежащую юридическую формулировку. Беренгария обрадованно кивнула:

– Да-да, именно так! Я много размышляла над случившимся в Мессине. Может, я ошибаюсь и плохо знаю людей… Только мне кажется, это было подстроено нарочно. Кто-то очень хотел добиться