5. Райская любовь как наслаждение. Суламита говорит о Соломоне: «Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. С великим наслаждением сидела я в ее тени, и плоды ее сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мной – любовь» (2:3–4). Еврейский глагол ḥāmad в породе пиэль («наслаждаться чем-либо», «получать удовольствие»), возможно, указывает здесь на опыт долгий и продолжительный. Ариэль и Хана Блох дают такой вольный перевод: «Я наслаждалась много раз, снова и снова».[2177] То есть женщина не просто разок присела отдохнуть, а неоднократно радовалась общению с возлюбленным. Этот стих хорошо отражает настроение восторга в Песни, – восторга, который заметен и на лицах главных героев, и пронизывает почти каждое их слово и действие.

6. Райская любовь глубоко эротична. Фокс не преувеличивает, когда пишет о Песни Песней (и египетской любовной лирике): «Хочется сразу подчеркнуть, что эротика в этих песнях присутствует всюду».[2178] Глубоко эротичным и чувственным языком возлюбленные восхваляют физическую красоту друг друга и описывают свои сексуальные встречи. Иногда об этом говорится напрямую: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих!» [1:2 (СП 1:1)]; «о, если бы его левая рука была у меня под головой, а правая обнимала меня!» (2:6; 8:3); «нашла того, которого любит душа моя, ухватилась за него и не отпускала его» (3:4).[2179] Однако чаще мы видим, как физическая красота возлюбленных и экстатическое удовольствие сексуального опыта описываются через поэтические метафоры, сознательные двусмысленности, намеки и эвфемизмы, которые одновременно открывают и скрывают.[2180] Особый упор в Песни сделан на сексуальную привлекательность грудей женщины, что напоминает о словах Соломона в Притч 5:19: «Груди ее да упояют тебя во всякое время».[2181]

Приведем нашу собственную подборку эротических «скрывающих откровений».

Песн 1:13 (СП 1:12): «Мирровый пучок – возлюбленный мой у меня, между грудей моих пребывает». Грамматическую конструкцию можно понять по-разному, но судя по всему, перед нами «веселая путаница»:[2182] переход от метафоры с миррой к реальности (Соломон лежит между грудей возлюбленной).

Песн 2:3–4: «яблоня» и «дом пира» метафорически описывают самого Соломона. Его «плод», столь сладкий для вкуса женщины, – это сладость отношений и, возможно, какое-то сексуальное удовольствие.

Песн 2:16 (также 4:5; 6:2–3): Соломон «пасет между лилиями/лотосами (beššôšannîm)». Очень милая двусмысленность: Соломон пасет «стадо» (это слово отсутствует в еврейском оригинале, но подразумевается) среди лилий/лотосов… или нет – сам Соломон пасется среди «лилий/лотосов» тела Суламиты (ср. уподобление частей ее тела лилиям/лотосам в 4:5; 7:3; 5:13).

Песн 2:17 (ср. 4:6–8; 8:14): «Доколе день дышит, и убегают тени, возвратись. Будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор». Судя по всему, имеются в виду не буквальные горы, а «пейзаж» тела Суламиты: две груди и «расселина» между ними. Аналогичным образом две груди, видимо, подразумеваются под «горой мирровой» и «холмом фимиама» (4:6).[2183] Высказывалась гипотеза, что два горных хребта, Ливан и Антиливан – с рифтовой долиной между ними (4:8) – образно осмысляют реальный палестинский пейзаж как «пейзаж» грудей возлюбленной. В 4:6–8 мы находим игру слов: «фимиам» – lĕbônâ, «Ливан» – lĕbānôn, которая затем продолжается в стихе 9 глаголом libbabtinî (lbb в породе пиэль; «пленять», «учащать сердцебиение»). Получается своего рода «треугольник: тело как ландшафт, внешний ландшафт и страсть, которую вселяет любимый человек».[2184]

Песн 4:5 (= 7:4): «Два сосца твои – как двойни молодой серны (или олененка. – Р. Д.), пасущиеся между лилиями (или лотосами. – Р. Д.)». Уподобление грудей оленятам предоставляет воображению самому решать, в чем состоит сходство. Олень красив и грациозен; двойни – намек на симметрию грудей; если учесть еще упоминание о том, что они пасутся среди лилий/лотосов, возникает картина «полных, упругих и симметричных грудей».[2185]