2. Вместо честного и безусловного выполнения этих приказов Ставки и принятия на месте решительных мер против пораженческих настроений и пораженческого поведения командования крымских войск, т. Кулик в нарушение приказа Ставки и своего воинского долга санкционировал сдачу Керчи противнику и своим паникерским поведением в Керчи только усилил пораженческие настроения и деморализации в среде командования крымских войск.

3. Попытка т. Кулика оправдать самовольную сдачу Керчи необходимостью спасти находившиеся на Керченском полуострове вооружение и технику только подтверждает, что т. Кулик не ставил задачи обороны Керчи &о что бы то ни стало, а сознательно шел на нарушение приказа Ставка и своим паникерским поведением облегчил временный захват Керчи и Керченского полуострова.

4. Государственный Комитет Обороны считает, что такое поведение т. Кулика не случайно, так как пораженческое поведение имело место также при самовольной сдаче Ростова без санкции Ставки и вопреки приказу Ставки

5. На основании всего сказанного Государственный Комитет Обороны постановляет привлечь к дуду Маршала Кулика и передать его дело на рассмотрение Прокурора СССР.

Состав суда определить особо».

16 февраля 1942 года дело Кулика рассматривала военная коллегия Верховного суда.

Его обвиняли в том, что он разрешил войскам отойти с Керченского полуострова без разрешения Ставки. На суде попытались еще и обвинить Кулика в связях с немцами, но в конце концов признали виновным в невыполнении боевого приказа (статья 193, пункт 21 «б» Уголовного кодекса РСФСР).

Маршал Кулик был бездарным военачальником. Так ведь это Сталин поставил такого человека на один из высших постов в армии. Осудили Кулика за то, в чем он не был виноват. После смерти Сталина главная военная прокуратура, изучавшая дело Кулика, запросила мнение Генерального штаба относительно обстоятельств сдачи Керчи в ноябре сорок первого.

Генштаб пришел к такому выводу:

«Изучение имеющихся документов показывает, что в сложившихся условиях командование войсками керченского направления, а также бывший маршал Советского Союза с наличными и притом ослабленными силами и средствами удержать город Керчь и изменить ход боевых действий в нашу пользу не могли...»

Во время суда над Куликом вскрылась и неприглядная сторона жизни крупных военачальников, которые и в военные годы устраивали себе красивую жизнь (см.: Карпов В. Расстрелянные маршалы).

Из Ростова Кулик отправил свой самолет (американский транспортный «Дуглас») в Свердловск к новой жене с запасом продуктов, полученных через начальника Краснодарского военторга. Остальные продукты он послал в личном вагоне в Москву, и адъютант доставил продукты на квартиру маршала.

В самолет грузили ящиками яблоки, колбасу, рыбу, муку, масло, сахар. В вагон влезло побольше: несколько мешков муки, риса, гречки, сахара, сорок с лишним ящиков мандаринов, тысяча лимонов, двести бутылок коньяку, десятки килограммов икры, килограммы конфет, чая, варенья... Это были не запасы на голодную зиму, которые с большим или меньшим успехом пытались делать все советские люди. Кулик готовил выпивку и закуску для приятных вечеров в компании сослуживцев.

Напрасным будет предположение, что так вел себя один лишь Григорий Иванович Кулик.

26 августа 1941 года заместитель наркома обороны генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев отправил послание военному совету Западного фронта:

«По смете Наркомата обороны Военным Советам округов, фронтов и армий отпускаются средства на организацию чая-завтраков во время заседаний Военного Совета и при его поездках в специальном вагоне.

Между тем некоторые Военные Советы, не считаясь с ассигнованиями, обращают эти спецсредства на полное питание членов Военного Совета и других лиц. В результате допускаются перерасходы. Предлагаю расходы на организацию чая-завтраков производить в пределах назначенных на эту надобность средств и предупреждаю, что перерасходы покрываться не будут».

Фотографии наших полководцев, на которых по всем швам трещали сшитые на заказ кители, свидетельствуют о том, что и во время войны они питались настолько усиленно, что это было вредно для их здоровья. И не из солдатского котла.

Когда солдаты голодали и мерзли в окопах, маршалы и генералы вели более чем комфортную жизнь, многие из них вели себя просто по-барски.

Красная армия отличалась тем, что в ней кормили в соответствии с должностью. Начиная с командира взвода офицерам полагался дополнительный паек. Правда, известный писатель Григорий Яковлевич Бакланов, лейтенантом-артиллеристом прошедший всю войну, не видит в этом ничего дурного. Он своим доппайком делился с солдатами.

Но дело не в окопных лейтенантах, которые не ели в одиночку. При полевом управлении каждого фронта было несколько столовых — военного совета, политуправления и просто военторговская — для низовых работников. И кормили там не так, как в окопах, где часто просто не хватало еды. Между тыловыми офицерами шла грызня за право обедать в столовой более высокого ранга, где кормили лучше и обильнее.

Система дополнительных пайков, специальных столовых и других привилегий для начальства подрывала необходимый в армии дух солдатского товарищества.

Скажем, 10 ноября 1941 года начальник финансового отдела 5-й армии сообщил секретарю военного совета армии:

«В соответствии с указанием финансового отдела Западного фронта разрешается расходовать на представительские расходы Военного Совета Армии ежемесячно в сумме 1500 рублей с отнесением их на статью 9 сметы НКО СССР.

Расходование этих средств должно производиться на организацию чая, завтраков во время заседания Военного Совета и его поездки только в пределах назначения, так как перерасходы покрываться не будут.

Основание: Директива финансового отдела Зап. фронта № 1/60 от 4 ноября 1941 года».

Что такое полторы тысячи рублей в ценах сорок первого? Большие это деньги или маленькие? Может быть, военным советам армий выделялись настолько скромные средства, что они не могли попить чаю во время долгих заседаний?

Поллитра водки осенью сорок первого стоили 11 рублей 50 копеек, килограмм говядины — 12 рублей, свинины — 17, сливочного масла — 25, шоколадных конфет — 20 рублей (см. Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы).

Так что это были порядочные деньги. Впрочем, в военные годы не деньги имели значение, а возможность получить дефицитные продукты. Этим высшее командование не обделяли.

29 сентября 1941 года секретарь военного совета Западного фронта батальонный комиссар Астапов обратился к начальнику Главвоенторга Зайцеву:

«Для проведения ряда мероприятий Военным Советом Западного фронта прошу Вашего распоряжения об отпуске:

1. Фруктов разных (виноград, груши, яблоки, апельсины, мандарины и консервированные фрукты).

2. Рыбных изделий (балык, семга, тешка, севрюга), икры.

3. Консервов рыбных (шпроты, сардины, кильки, бычки).

4. Винно-водочных изделий на 3000 рублей.

5. Кондитерских изделий в ассортименте.

6. Пива и фруктовых вод».

Виноград, балык и коньяк в больших количествах требовался командованию Западного фронта в сентябре сорок первого, в тот самый момент, когда судьба страны висела на волоске, когда части