— Это конец, брат, — голос этот не принадлежалАльталу, хотя исходил из его уст. И тут этот голос прогремел, как гром. —Давай, Элиар!

Раздался внезапный глухой звук, и дверь за окном Двейиисчезла. Арочный проем, который служил ей обрамлением, превратился вбесформенную дыру, наполненную пустым и темным “нигде” и “никогда”.

За пределами этой бесформенной дыры Альтал увидел, какогненные дома и стонущие огненные существа, которые были самой сутью Нагараша,погружаются и растворяются в огненных реках, являвших собой улицы этого городапроклятых, и реки эти устремились к какому-то невообразимому пределу, чтобыводопадом обрушиться с этого края в бездну абсолютного ничто. И все смешениеэтих домов, и улиц, и обитателей огненного города, осознав судьбу свою,испустило крик отчаяния, и крик этот становился все тише, и тише, и тише,замирая в последнем молчании.

Хном, весь в огне и невнятно кричавший что-то в панике,пытался зацепиться за края бесформенной дыры, но его неумолимо затягивало впустоту, которая начиналась за этой дверью, однако попытки его, конечно, былибезуспешны, и, преодолев порог этого мира, Хном исчез.

Облаченный в огненные доспехи Генд, все еще сжимая рукойгорящую Книгу, отчаянно молотил свободной рукой, ища, за что бы зацепиться, апустота по ту сторону двери тянула его по гладкому мраморному полу башеннойкомнаты. Крича и изрыгая проклятия, он царапал ногтями мрамор, но все равнопродолжал скользить навстречу своей неумолимой судьбе. И в последний момент онбросил умоляющий взгляд на своего врага и в мольбе протянул к нему руку.

— Альтал! — закричал он — Помоги мне!

И, по-прежнему прижимая к груди свою Книгу, он исчез вместес ней в проеме этой ужасной двери, а их слившийся воедино крик, затихая, нессяим вслед, когда они начали свое вечное падение в пустоту, которая наконецпризвала их к себе.

— Закрой дверь, Элиар, — в глубокой печали сказалАльтал — Мы с этим покончили.

— Это было такое, во что невозможно поверить, пока неувидишь собственными глазами, Твенгор, — говорил Гебхель густобородомувождю клана, когда в начале следующего лета, вечером накануне свадьбы Халора иАлайи Альтал и его друзья сидели в замке Альброна и делилисьвоспоминаниями. — Эта штуковина торчала посреди лугов Северного Векти, какгигантский пень, если не считать того, что не часто встречаешь пень в тысячуфутов высотой.

— Я по-прежнему не понимаю, что тебя дернуло оставитьсвои траншеи, Гебхель, — сказал недавно избранный вождь Вендан. — Тытогда только что разбил в пух и прах кавалерию ансу и отразил внезапную атаку стыла. И чего тебе не сиделось на месте? По-моему, твои траншеи были весьмаэффективны.

— Разведка Халора донесла, что к ансу идетподкрепление, и было совершенно очевидно, что они подойдут к нашим окопамгораздо раньше, чем могли прийти Креутер и Дрейгон, — объяснилГебхель. — Окопы — это неплохо, но при условии, что враг не слишкомпревосходит тебя численностью. А когда их число начинает колебаться в пределахпять к одному в его пользу, я всегда говорю, что пора сниматься и бежать.

— Но все обернулось к лучшему, — сказал сержантХалор. — Говоря совсем откровенно, у меня самого были кое-какие сомненияпо поводу этой башни, но артезианский источник и запасы еды в пещере перевесиличашу весов.

— О да, — широко улыбаясь, согласилсяГебхель. — Если вы, джентльмены, позволите мне дать вам один совет, яскажу: на вашем месте я не стал бы играть с Халором в кости, если этого можноизбежать. Последнее время у него полоса невероятного везения. Даже природа какбудто на его стороне.

— Да? — удивился Колейка Железная Челюсть.

— Когда ему нужно раздуть огонь, среди мертвого штилявдруг поднимается ураганный ветер. Да еще это землетрясение, которое раскололонадвое верхушку башни, так что земля разверзлась прямо перед носом тогобезумца, который штурмовал наши позиции. А в довершение всего еще эта река,которая хлынула в обоих направлениях и смыла всю вражескую армию.

Гебхель рассеянно потер рукой свою лысую голову.

— Там происходило много такого, чего я так и непонял, — признался он.

— А вы не рассматривали возможность божественноговмешательства, сержант? — лукаво спросил Бхейд.

— Я арумец, брат Бхейд, — сказал Гебхель. —Мы предпочитаем не думать о таких вещах. — Он пожал плечами. — Яточно не знаю, как произошли все эти счастливые события. Я просто рад, что вэтой войне Халор был на моей стороне.

— Я бы сказал, его полоса удачи еще незакончилась, — сказал Твенгор, улыбаясь. — Я видел женщину, накоторой он завтра женится, и это такая удача, о которой любой может толькомечтать.

Альтал слегка улыбаясь откинулся в кресле. Каждый раз, когдасобираются вместе больше трех арумцев, они сразу начинают рассказывать историио войне, и с каждым разом эти истории становятся все лучше и лучше. Пройдетнемного времени, и истории перерастут в легенды, а легенды склонныприукрашивать самые невероятные и яркие моменты. Пройдут годы, и арумцы будутлишь пожимать плечами, услышав о реках, что текут в обе стороны, о Кинжале,который умеет петь, и о светловолосой девушке, которая может слышать мыслиокружающих ее людей. События последних двух лет станут частью фольклора, и Эммиускользнет неслышно на своих мягких лапках, и никто уже не будет знать о том,как многое она изменила в области возможного и реального.

— Но ведь ты-то будешь это знать, милый? —промурлыкал в его голове ее тихий голос.

— Я не в счет, Эм, — ответил он. — Мнекажется, где-то по пути у меня сместилось значение слова “невозможное”. Я ужепочти ничему не удивляюсь.

— Думаю, мне удастся что-нибудь придумать, чтобыизменить твой настрой, любимый, — промурлыкала она.

Брат Бхейд совершал обряд венчания на свадьбе Халора иАлайи. Там присутствовала и Двейя, лишь слегка переодетая, а после церемонииона присоединилась к толпе поздравляющих гостей, которые окружили невесту ижениха в доме Альброна.

— Мне кажется, я придумала способ решить кое-какуюпроблему, милый, — прошептал Альталу ее молчаливый голос.

— Да? Какую проблему, Эм?

— Позже скажу, любимый. Сперва нам нужно развязатьсяеще с двумя свадьбами.

* * *

— Но я же им не отец, Эм, — возражал Альталнесколько дней спустя, когда они были в башне вдвоем.