К концу своей жизни Даган, как и Шарон, понял это. Он пришел к выводу, что только политическое решение конфликта с палестинцами – решение, состоящее в создании двух государств, – может завершить 150-летнее противостояние. И результатом политики Нетаньяху может стать единое двунациональное арабо-еврейское государство, состоящее из двух народов, в котором существует равенство между арабами и евреями и связанная с этим постоянная опасность репрессий и внутренней напряженности, которые заменят мечту сионистов о демократическом еврейском государстве с абсолютным большинством еврейского населения. Даган был обеспокоен тем, что международные призывы к экономическому и культурному бойкоту Израиля из-за политики оккупации станут горькой реальностью, «совсем как бойкот, который был наложен на Южную Африку». Он был еще больше обеспокоен возможностью внутреннего раскола Израиля и угрозой для демократии и гражданских прав в стране.

На митинге в центре Тель-Авива перед мартовскими выборами 2015 года, призывая к голосованию против Нетаньяху, Даган обратился к премьер-министру: «Как можете вы отвечать за наше будущее, если так боитесь ответственности? Почему человек стремится в лидеры, если он не хочет быть лидером? Как могло случиться, что эта страна, в несколько раз более сильная, чем все другие страны в регионе, не в состоянии осуществить стратегического решения, которое улучшило бы наше положение? Ответ прост: мы имеем лидера, который всегда вел только одну битву – битву за свое политическое выживание. Ради этой битвы он ввергнул нас в судьбу двунационального государства, положив таким образом конец сионистской мечте».

Даган кричал толпе из нескольких десятков тысяч человек: «Я не хочу двунационального государства. Я не хочу апартеида. Я не хочу управлять тремя миллионами арабов. Я не хочу, чтобы мы стали заложниками страха, отчаяния и тупика. Я верю, что пришел час нашего пробуждения, и надеюсь, что израильские граждане перестанут быть заложниками страхов и волнений, которые угрожают нам днем и ночью».

Явно будучи измученным онкологическим заболеванием, он закончил свою речь со слезами на глазах: «Это величайший кризис лидерства в истории нашей страны. Мы заслуживаем лидеров, которые определят новые приоритеты. Лидеров, которые будут служить своему народу, а не себе».

Однако усилия Дагана не дали результатов. Несмотря на огромное уважение, которым он пользовался как самый совершенный израильский шпион, его речь, как и призывы многих других бывших руководителей спецслужб и вооруженных сил к достижению компромиссного соглашения с палестинцами и корректировки отношений Израиля с внешним миром, оказались неуслышанными.

Были времена, когда слова генералов являлись священными для большинства израильтян. Теперь его выступления против Нетаньяху не смогли свалить премьера, а, как говорят некоторые, даже укрепили его позиции. За последние десятилетия Израиль пережил коренные перемены: могущество старых элит, включая генералов, и их влияние на общественное мнение значительно ослабли[1549]. Новые элиты – евреи с арабских земель, ортодоксы, правые – находятся на подъеме. «Я думал, что мне удастся добиться результата и убедить публику, – с горечью сказал мне Даган в последнем, состоявшемся между нами в середине марта 2016 года, телефонном разговоре. – Я был удивлен и разочарован».

Разрыв между закаленными в битвах генералами, теми, которые когда-то «сжимали кинжалы в зубах», но позже поняли ограниченность силовых методов, и большинством населения Израиля является грустной реальностью времени, в которое жизнь Меира Дагана подошла к концу.

Плакат с фотографией Менахема Бегина, командира «Иргуна», как преступника, разыскиваемого отделом уголовных расследований британской администрации подмандатной Палестины

Ариэль Шарон (в центре), командир парашютной бригады, август 1955 © AVRAHAM VERED, MINISTRY OF DEFENSEARCHIVE

Моше Циппер (справа), сын Александра Исраэли, впервые узнает от Рафи Медана (слева), что на самом деле произошло с его отцом © RONEN BERGMAN

Александр Исраэли

Группа сотрудников «Моссада»: Рафи Эйтан (второй справа) и Цви Аарони (второй слева) в Сан-Паулу незадолго до того, как они увидели Йозефа Менгеле, «ангела смерти» из Аушвица © ZVI AHARONI COLLECTION

Президент Египта Гамаль Абдель Насер (справа) во время испытания ракет с немецкими и египетскими учеными

Боец «Моссада» Одед, который захватил Ганса Круга и привез его в Израиль для допроса

Фотография из досье наблюдения «Моссада» за Гансом Кругом

Президент Насер (справа) и король Иордании Хусейн на саммите 1965 года в Касабланке, где их разговоры записывались «Моссадом»