Он сидел на полу в коридоре, держа девушку на коленях и хлопая её по щекам, а невдалеке Кеторин приметила ещё несколько бывших охотников. По ним она лишь проскользила взглядом, всецело сосредоточившись на Марте. Вернее, на том, что стало с Мартой.

— О Боги! — воскликнула Клем и присоединила одно из своих бранных словечек. — Она проклята!

— Какая ты наблюдательная, сестрёнка, — присвистнула Кеторин. — Какое счастье, что у тебя остался хотя бы один глаз, а то что бы мы без тебя делали.

И этот здоровый глаз обжёг Кеторин такой раскалённой злобой, что женщине на секундочку показалось, что она вернулась домой.

— Ирония, милая, и-ро-ни-я.

— У тебя всегда было отвратительное чувство юмора, — буркнула Клементина и, оттолкнувшись от плеча Кеторин, неуклюже опустилась на колени перед Коулом.

— Нет, у нас просто разное чувство юмора, — пожала плечами Кеторин. — Где Мегги? Люк?

— Исчезли, — устало ответил Коул, прекратив попытки привести Марту в чувства.

Кеторин замерла, опешив. Такого в плане точно не было, пусть он и так пошёл под откос.

— Как исчезли?

— Просто исчезли. Были, а потом исчезли, — невразумительно ответил Коул. Настолько невразумительно, что Кеторин захотелось подойти к нему и хорошенько потрясти — может, что-то в его голове встанет на место.

— Исчезли, как при перебросе? — аккуратно спросила Кеторин, подталкивая мужчину к нужным ответам. — Как когда Люк перемещался из машины?

Хотя сомнительно, что Люк смог бы активировать портальный камень так скоро. Разве что Мегги с ним что-то сделала. Но это тоже сомнительная теория: двоих камень перенести не смог бы.

— Нет, — покачал головой Коул. — Там вдруг всё залило светом, а потом Люк и Мегги исчезли, а вместе с ними женщина и кто-то из охотников. Не знаю, живые они были или мёртвые. С ними ещё и кусок снега улетел.

Кеторин со свистом втянула воздух и неосознанно потянулась к своей комплементарной нити. Та была там же, где и должна быть — тянулась от её сердца к сердцу Люка, и пульсация от нити исходила уверенная и сильная. Значит, он, по крайней мере, жив, а вот с тем, что с ними произошло, ещё предстоит разобраться. Ясно одно: они переместились, но не с помощью портального камня. Того и на двух человек бы не хватило, что уж говорить о трёх и более.

— … то ли Джон, то ли Джош… Я так понял, Марта знала этого охотника, — поглощённая своими мыслями, Кеторин упустила часть разговора. — Марта… она в порядке?

Стоило Кеторин услышать нужное имя, как кусочки мозаики заняли свои места. Джон. Вот, на кого был похож тот старикашка. Ну, или это Джон оказался на него похож. Одно лицо с разницей в несколько десятилетий. А тот, если ей не изменяет память, работал в больнице и вполне мог взять кровь мистера Рудбрига для взлома барьера.

Клем приподняла веки Марты. У девушки даже белки глаз почернели. Единственное, что осталось неизменным — зелёные радужки, которые дико смотрелись на контрасте с чёрными белками и расширенными зрачками.

— Ей нужно в Шарпу, Кетти. Она убила кого-то из кровавых. И не единожды. — Клем отпустила веки девушки и откинулась назад, привалившись к стене.

— У меня есть с собой немного зелья Евы, — ответила Кеторин, доставая из рюкзака несколько склянок, которые захватила с собой специально для Марты.

Когда-то давно, когда вся заварушка ещё только начиналась, Марта что-то говорила о тёмных пятнах, которые нужно сжигать, и Кеторин сначала не поняла, о чём говорила девушка. Магический след так не проявляется, он не меняет суть вещей. А потом, когда Кеторин искала способы помочь Коулу, ей на глаза попался гримуар с проклятиями. Старый гримуар, который она утащила с собой из Шарпы. Штучка из личной коллекции госпожи Евы с пометками на страницах. Там-то Кеторин и нашла рецепт зелья, аккурат выведенный рядом с теорией кровавого проклятия. Зелье не снимало проклятие, но было способно убрать визуальные проявления. И уже в Шарпе, когда на девушке сработало зелье, Кеторин убедилась в двух вещах: Марта проклята, а зелье работает.

Клем лишь покачала головой, когда Кеторин протянула ей склянки.

— Сейчас от них толку мало. Нужен полноценный обряд очищения. А такая доза зелья даже не ослабит воздействия.

— Всё равно влейте его в неё. Даже слабая помощь лучше, чем никакая.

Клем пожала плечами и открыла первый пузырёк. Коул держал Марте голову, чтобы та не захлебнулась, пока Клементина вливала в неё пузырьки один за одним. Однако единственное, чего они добились — белки девушки вновь приняли свой исходный цвет.

— В машину её, — признавая своё поражение, приказала Кеторин.

Коул кивнул и неуклюже поднялся вместе с девушкой на руках. Рядом с ним Марта казалась подростком — такая же маленькая и худосочная. А в бессознательном состоянии её вечно напряженные губы расслабились, и лицо утратило свою хмурость. Вот только чёрная кожа и такие же чёрные волосы портили всю картину.

Клем тоже поднялась на ноги, опираясь на стену.

— Подожди здесь, — попросила Кеторин и махнула рукой в сторону лежащих на полу людей и открытой двери. — Я пойду проверю, что там. Может, смогу понять, куда они исчезли.

— Нить? — с надеждой в голосе спросила Клементина и приложила руку ко рту, когда на неё напал очередной приступ кашля.

— На месте, — сквозь стиснутые зубы процедила Кеторин. Она понимала, что её злость не совсем правильная, но ничего не могла с собой поделать. И разум, внушающий, что Клем имеет полное право переживать за Люка, отца её детей и давнего друга, не мог перебороть сердце, которому хотелось придушить Клем за одно лишь упоминание его имени.

Кеторин была ревнивецей и не желала делиться своим. И Клем это понимала. Осознание шаткости их отношений всегда светилось в её глазах.

— Иди, я подожду, — кивнула Клем. — В моём состоянии выход на мороз в мокрой одежде сродни безумию.

Кеторин окинула сестру ещё одним взглядом, и ревность немного поутихла, вытесненная жалостью.

— Хорошо, — буркнула она и поспешила во внутренний двор, к эпицентру магического следа.

Вот только понять что-либо и найти хоть намёк на то, куда исчезли Люк и Мегги, Кеторин не смогла. Магическая волна, вызванная Мартой, оказалась сильнее и перекрывала собой то, что осталась от выплеска Мегги. И это было плохо, потому что, как бы Кеторин не напрягала своё зрение, она не могла пробиться через удушающую зеленовато-чёрную ненависть Марты, которая пропитала всё вокруг.

В одно мгновенье ей показалось, что она уловила отголосок чего-то иного, светлого и напуганного, но стоило ей повернуть голову — и отголосок исчез. Марта по