помогали. Идти к лекарям госпожа запретила, мол, зачем тратить магию на служанку, если та всё равно не умрёт от своих ран, да заразу не подхватит: ведьма же как-никак. Слабая, но ведьма.

— Никаких, — сквозь стиснутые зубы процедила госпожа Демьяна. — С тех пор, как она оглушила охотников в том городке, о девчонке ни слуху ни духу. На заправках она больше не появлялась. Думаю, затаилась в каком-нибудь городке и сидит, боясь выйти на улицу.

— А парень, который ей помогает? — всё в той же безэмоциональной манере спросила Изард, и только по тому, как была наклонена её голова, Фини поняла, что Старейшине действительно интересно. Иногда Фини казалось, что госпожа Изард лишь прячет свои эмоции от окружающих, чтобы у тех не было возможности давить на неё. — Он из Шарпы?

Госпожа Демьяна покачала головой.

— Нет, его смогли пробить по полицейской базе. Элиот, кажется. Просто случайный мужчина, которому наша маленькая королева вскружила голову. Она всегда была такой — умело выставляла на показ свою слабость, а они и ведутся. Как же — принцесса в беде! — её слова так и сочились ядом. — Но недолго ей осталось — найдут и притащат сюда.

— Я бы не рассчитывала, что всё выйдет так просто, — не согласилась Изард.

Юнифа рассмеялась.

— Не драматизируй. Она всего лишь девчонка, которая собственной силы боится. Что она может? Плакать и молить о пощаде? Даже поверить не могу, что у Гертруды выросла такая бесхребетная внучка. Согласись мы ей подчиниться, и уже собирали бы цветочки в полях вместе с Шарпскими суками, пока магия окончательно покидает этот мир. Покидает нас.

— Бесхребетная, — кивнула госпожа Демьяна. — Но усилителем смогла воспользоваться. Хотя её никто этому не учил.

— Конечно, смогла. Ведь корона выбрала её. Если бы Джилс не смогла ей воспользоваться, я бы навсегда разочаровалась в Гертруде и её потомстве, — Юнифа ехидно посмеивалась; её живот ходил ходуном под мантией, словно студень. — Что мать, что дочь… Если бы не болезнь, Гертруда бы вернула бы нас назад. Домой. Но болезнь сделала её слабой.

Госпожа Демьяна недовольно поджала губы, а Изард уткнулась в свою тарелку. Обе красноречиво и без слов давали понять, что не разделяют точку зрения Юнифы, которая единственная ещё относилась к мёртвой королеве с почтением. Фини бывшую королеву тоже не любила, потому что та отдала её госпоже. Гертруда подарила госпоже Демьяне девочку для битья, чтобы та не срывалась на других. Теперь-то Фини понимала, что так королева контролировала свою Старейшину.

«Клубок змей, — с тоской подумала служанка, — они лишь клубок змей. Гадюк».

Фини хотелось убежать, закрыться в своей маленькой клетушке и, возможно, поспать, но её желания никогда не брались в расчёт. Старейшины, как всегда, засиделись допоздна: они всё разговаривали, спорили, обменивались колкими замечаниями, а Фини слушала их вполуха. Ничего нового она не узнала. От их встреч не было никакого толку, ведь большая часть их разговоров повторялась изо дня в день, по десятому и по сотому кругу, и лишь изредка проскакивало что-то новое.

Уставшая за день Фини клевала носом и не сразу заметила тот момент, когда Юнифа вдруг захрипела и принялась хватать ртом воздух так, словно ей сжимали горло. Сильно так сжимали. У Изард удивлённо округлились глаза, а в следующую секунду она тоже захрипела. Госпожа Демьяна подскочила с кресла и, чуть не сбив Фини с ног, понеслась прочь из залы. Фини же, как и положено верной служанке, поспешила за ней, толком не понимая, что происходит.

Выбегая вслед за госпожой, стараясь не морщиться от боли в спине, она заметила две вещи. Юнифа уже не хрипела. Да и не дышала. Её безвольная голова была запрокинута на спинку кресла, а из сморщенного рта торчал кончик языка, с которого капала слюна. Изард же пила что-то из маленькой склянки, с потугами пытаясь протолкнуть жидкость через судорожно сжимающееся горло. С её лба градом тёк пот, а в глазах стоял ужас. И, пожалуй, то был единственный раз, когда Фини видела столько эмоций на лице Старейшины.

Но в следующее мгновение дверь захлопнулась, и Фини не увидела развязки событий, потому что побежала вслед за своей госпожой на второй этаж — туда, где располагались спальни Старейшин. А перед глазами всё это время стояла запрокинутая голова Юнифы и тоненькая ниточка надежды вилась, заставляя Фини улыбаться ещё сильнее.

А что, если?..

Госпожа скрючилась на коленях возле шкафа, когда запыхавшаяся Фини вбежала в комнату. Она сжимала горло одной рукой, а другой пыталась дотянуться до чего-то на полке. Она хрипела и стонала.

Фини застыла в дверях: перепуганная и не знающая, что делать. Правильная и верная служанка должна помочь своей госпоже. Измученная девочка хотела не вмешиваться и просто подождать, когда всё как-то само разрешится. Но Фини знала, что, если госпожа справится сама, а потом узнает, что её служанка просто стояла и смотрела, когда должна была помогать…

Фини передёрнуло от одной лишь мысли о том, как госпожа отыграется на ней. Понимая, что своими же руками обрывает тоненькую ниточку надежды, Фини подошла к госпоже и тихо произнесла:

— Вам помочь? — голос её был очень нежным, хотя в сердце не было ничего даже отдалённо напоминающего это чувство.

— Коробка, — выдохнула госпожа. — Коробка с сердцами.

Фини сразу же поняла, о чём речь. Перегнувшись через госпожу, она достала нужную коробку и, опустившись на колени рядом со Старейшиной, раскрыла хитроумный замочек, откинув крышку. Внутри обычной деревянной скорее шкатулки, нежели коробки, на бархатной подложке лежало два полных крови и зелья сердца. Сердца сына госпожи Демьяны и его жены.

Трясущейся рукой Старейшина выхватила одно из сердец и впилась в него зубами. Кровь вперемешку с фиолетовыми струйками зелья стекала по лицу, шее и пальцам ведьмы, а та с упоением продолжала вгрызаться в плоть. И с каждым укусом её лицо разглаживалось, а мокрые пальцы переставали так судорожно сжимать горло.

Фини захлопнула крышку и навесила замок, а затем убрала шкатулку на место, прежде чем помочь своей госпоже подняться.

В этот момент дверь тихо открылась, и в комнату проскользнула Изард. Бледная и измученная, словно человек, перенёсший тяжёлую болезнь. Волосы её были всё ещё мокрыми от пота, а из глаз так и не пропал отголосок затаённого страха.

— Девчонка прокляла нас, Демьяна. Ты понимаешь? — с губ Старейшины сорвался тихий смешок. — Прокляла, даже не видя! Даже не зная, кто мы! А ты хотела угрожать ей младшей сестрой! Да она распылила бы тебя, только заикнись ты о «благополучии» девочки.

Госпожа Демьяна промолчала, взглядом показав